Я в это искренне верю. И плоды этого подхода не заставили себя долго ждать — перемены начались с первых же дней «Воображения в действии». Как говорится, дома и стены помогают. Мы решили: самое главное, чтобы наша история сразу нашла отклик внутри GE, иначе она никогда не найдет отклик среди наших клиентов и вообще в мире. Как выразились бы Стив Шмидт и Дэвид Плауфф, послание следует отправлять в первую очередь ядру сторонников. Потому что это ведь и их история. И они станут вашими самыми надежными гонцами.
Наша команда (вместе с представителями наших агентств) объехала множество заводов. Мы хотели по-новому взглянуть на то, что значит работать на GE. Тем более — в заводском цехе, где сочетается все — высокие технологии, мастерство, тяжкий труд. Мы задавали коллегам простые вопросы, затрагивающие самую глубинную суть. Чем вы занимаетесь? Зачем вы это делаете? Что вам особенно нравится в работе? Когда мы проводили изыскания вместе с Рапаем, то приглашали сотрудников в офис, чтобы они могли спокойно поразмыслить. Теперь же мы выступали как антропологи, ведущие полевые исследования. Мы наблюдали за сотрудниками. Мы их фотографировали.
Оказалось, нашим людям свойственны увлеченность и предприимчивость. Они не просто ремесленники — они творцы. Куда ни глянь — всюду ребята из GE что-нибудь изобретают или усовершенствуют. А если что-то случилось, они могут «хакнуть» любую проблему. Помню, я устроила специальную презентацию этих наших находок для топ-менеджмента GE. Один из моих любимых примеров — «ручная работа» нашей авиационной команды: парень-рабочий изготавливал формы для деталей, рисуя пальцами нужный контур, а затем вырезая его самым обычным скальпелем X-Acto: потом по этим формам на станке сделают высокотехнологичные компоненты двигателя.
Другой рабочий рассказал мне, как он злился, отчаявшись найти способ расчета на прочность при растяжении и сжатии для металлических листов нового типа. Новое оборудование, которое мы недавно закупили, не справлялось с задачей. И тут его осенило. Он много лет упражнялся в тире рядом с домом и отлично знал, с какой скоростью летит та или иная пуля и сколько она весят. На следующий же день он притащил винтовку на работу и придумал, как с ее помощью тестировать прочность металла, причем этот метод оказался в десять раз точнее по сравнению с возможностями нашего самого навороченного оборудования. А еще один парень, только-только пришедший в GE, рассказал (и показал) нам, как высокоточная сварка, которой он занимается, навела его на мысль стать художником-татуировщиком — в свободное от основной работы время. Он обожал работать руками, обожал слияние человека и машины.
После этой презентации наша команда «сторителлеров» (в сокращенном составе по сравнению с «военным советом», собиравшимся в отеле) принялась бешено чиркать по доске, установленной у нас в комнате для совещаний: мы добавляли элементы в новое уравнение GE, стирали, редактировали и так далее. Уравнение было призвано заменить прежнее, созданное много лет назад. Несколько часов кряду мы кричали, предлагали, хохотали, требовали, писали, переписывали. Это мои самые счастливые воспоминания, связанные с работой, — когда команда становится единым организмом, а идеи порождают все новые и новые идеи. Мы подхватывали фразы друг за другом, перебивали друг друга — каждому хотелось поскорее встрять с новой мыслью или догадкой. То и дело хватая маркеры со стола или вырывая их друг у друга, мы походили на огромный сгусток чистой энергии — в нашем неистовом стремлении найти слова, которые раскроют перед нами
А потом мы свели это к формуле:
Да, GE занимается производством, но производством важным и полезным.
Мы делаем «нереально крутые» штуки — наши технологические монстры рождены от человеческой изобретательности и научных достижений. Лозунг GE оставался неизменным — «Воображение в действии», но изменились времена: теперь нужно было не только воображать, но и действовать. Это было простое и при этом довольно тонкое эволюционное изменение. Но оно имело колоссальные последствия.