Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя

Я знаю, что времена сейчас трудные. Мне тоже частенько хочется приблизиться к кому-нибудь идеологически подходящему и выстроить карточный домик иллюзорной причастности. Но она ненастоящая. Даже если в моем бункере политической или общественной праведности куча народу – в нем все равно будет чертовски одиноко. Те, кто сплетничает о других, постоянно держит ухо востро: а не сплетничают ли о них самих? Мы теряем силы, беспокоясь о том, что о нас подумают или скажут. И больше не можем высказать свежие мысли и рождать ценные идеи. Для того, кто сконцентрирован на том, во что он верит (а не на том, кем он является), смена мнения или идеологии – большой риск. И мы перестаем прислушиваться к себе.

Группа или сообщество, не допускающие разности мнений, блокируют неразрывную, объединяющую нас мощную силу. Вместо настоящей причастности – молчаливое согласие ненавидеть одних и тех же людей. Истинная разобщенность.

Некоторые общие переживания сильно влияют на нас, но не приводят к ощущению единства. Если объединение достигается ценой осуждения других, оно не способно исцелять духовный кризис и бороться с чувством одиночества. Наоборот, оно их подкармливает. Не бывает искренней радости ценой насмешки над другими – она никогда не будет ощущаться настоящей. Когда футбольные фанаты скандируют расистские шутки, ни настоящей причастности, ни объединяющей силы между ними нет. Собирая мнения участников моего исследования, я задала вопрос о митингах. Становятся ли марши протеста источником вдохновляющей радости или боли? Они отвечали так же, как и на вопрос о посещении церкви: «Когда как». Я задала уточняющие вопросы, и проявились знакомые границы. Дегуманизация и объективизация высушивают радость и затыкают боль.

Сорокапятилетняя женщина рассказала: «Бывает, что я приду в церковь, а там настоящая благодать. Я чувствую духовную связь со всеми прихожанами, а себя – частью чего-то большего. А в другой раз прихожу и обнаруживаю, что священник продает пастве политического кандидата. Причем второе случается чаще и чаще. Когда-нибудь я просто перестану туда ходить». В 2017 году мы с дочерью решили принять участие в вашингтонском марше женщин. В какие-то моменты я ощущала глубокое единение, в какие-то его совсем не было. День начался с того, что водитель такси по ошибке высадил нас в сомнительном, опасном районе. Мы увидели конец демонстрации. Полиция нервничала, прохожие в трамповских бейсболках вопили непристойности участницам марша в футболках с надписью «феминистка».

Ощущение было не очень.

Мы прошли квартал и увидели, что политические экстремисты (с любого края) ближе друг к другу, чем к более мягким своим сторонникам. Они нападают на идеологических противников, чтобы отвлечься от своей боли, от ощущений незначительности и бессилия. Результат таких выступлений токсичен и опасен.

Большинство выступавших на марше тронули наши сердца, но некоторые из них использовали подходы, против которых мы и собрались на эту демонстрацию (включая дегуманизацию представителей другой политической партии). Было любопытно ощущать, как энергия толпы меняется с «вот что мы можем и во что верим» на «вот кого и что мы ненавидим» – и обратно.

Коллективное присутствие отвечает базовой человеческой потребности получать значимый социальный опыт. Однако нам нужно учиться замечать, не эксплуатируют ли эту потребность, не манипулируют ли нами те, кто рулит мероприятием. Есть ли у события и другие цели, кроме объединения? Какие?

Коллективное присутствие может исцелять раны больного сообщества… или растравлять эти раны. Делясь радостью, надеждой и болью, мы растапливаем вездесущий цинизм, отвлекающий от природного стремления становиться лучше. А вот объединяясь под флагом дружбы против общего врага, мы раскармливаем цинизм и растаптываем наши общие ценности.

Социальные сети

Можно ли в социальных сетях прикоснуться к общей радости и общему горю? Или это вотчина хейтеров и фотографий с котиками? Помогают ли соцсети настоящей причастности или отвлекают от нее? Думаю, каждый из нас сталкивается с этими вопросами.

Временами я обожаю социальные сети – их неумолимую справедливость и бесконечный поток фотографий вкуснейших капкейков. В другие дни я убеждена, что Фейсбук, Твиттер и Инстаграм лишь раздражают, вводят в уныние, напоминают о недостатках и кормят эго троллей.

Я вывела для себя такое сравнение: соцсети – как огонь. Можно пользоваться огнем, чтобы согреться и приготовить еду, а можно спалить сарай. Все зависит от ваших намерений, ожиданий и контакта с реальностью.

В разговорах с участниками моего исследования выяснилось, что личная встреча лицом к лицу обязательна для практики настоящей причастности. Это подтверждают исследования по всему миру. Соцсети несут ощущение поддержки, только когда на их базе создается настоящее сообщество – со структурой, целью, смыслом и личными встречами.

Одна из наиболее уважаемых исследователей в этой области – Сьюзан Пинкер. В книге «Эффект деревни: как общение лицом к лицу несет нам здоровье и счастье» она пишет так: