Вопреки року (СИ)

Однако там, внизу, в лагере дозорных, горел костер, весело булькала в котелке жидкая каша, а иногда и уха, и Нгилион, молодой телеро, едва гостья-нолдиэ спускалась со своего поста, принимался рассказывать истории. Половину из них, как она подозревала, он выдумывал на ходу, чтоб ее порадовать. Тар говорил, что у его приятеля во время битвы в Альквалондэ пострадал кто-то — то ли отец, то ли дядя. Подробностей брат не знал толком, да Нгилион и не распространялся особо.

— Я помню его, — сказала теперь Тэльмиэль, отвечая на вопрос Тарменэля.

Остро пахло морем, далеко впереди виднелась пронзительно-голубая, пока еще узкая, полоска воды, и она размышляла, не в силах оторвать от удивительной картины глаз:

«Как же странно, что Единый в мудрости своей не подумал и не предусмотрел такой простой и жизненно необходимой всему живому вещи, как свет. Значит, он не так уж и мудр? И может ошибаться? Но если он ошибся в этом, значит мог ошибиться в чем-то еще? Что, если Создатель сущего так же молод, как сами эльдар, и еще не знает и не понимает очень много? И где еще он мог допустить просчет?»

Занятная мысль, прежде никогда не приходившая в голову. Вот взять, к примеру, любого мастера. Он создает вещь, вкладывает в нее частицу фэа. Но ведь это не значит, что он мудр и не может допускать ошибок?

«Рассуждения эти, кажется, не для дороги», — решила она.

Россэ весело рассказывала о шалостях младшего сына, Тар посмеивался, и можно было подумать, будто все еще длится Эпоха Древ, и ничего не кончалось, и жизнь идет и идет, как шла всегда.

Лехтэ вздохнула, и брат, посмотрев на нее, подъехал ближе и положил руку ей на плечо:

— Не грусти, сестреныш, выход всегда есть. Не один, так другой.

Та кивнула, но как-то неуверенно, однако брат пока не стал настаивать на разговоре.

Куруфинвэ уверенно шел по рядом с кузеном, аккуратно неся снадобье. Дружелюбные взгляды отсутствовали, равнодушных почти не было, а гневные или презрительные разделились практически пополам. Искусник делал вид, что не замечает их, продолжая идти к шатру, где по словам Финдекано располагался раненый Нолофинвион.

Когда же незнакомый нолдо, что шел навстречу, позволил себе грубо толкнуть и процедить сквозь зубы: «Предатель», тот лишь пожал плечами. Даже шагающий рядом кузен не догадывался, каких усилий все же стоил этот невозмутимо-равнодушный вид.

— Он же еще не знает, — мягко напомнил тот. — Все были уверены…

— Не продолжай. Это мы уже обсудили.

У самого шатра Финдекано простился, сославшись на то, что ему надо обойти лагерь. Слова прозвучали не очень убедительно, однако Куруфинвэ не стал возражать.

Внутри царил полумрак, позволивший лишь различить силуэты.

— Доброго… — договорить ему не удалось: в грудь уперся меч, чтобы в следующий миг скользнуть к горлу, немного оцарапав кожу. Капля стекла по клинку и скрылась в темноте.

— И каково оно, теперь самому стоять так? Нравится? Ничего не хочешь мне сказать?! — громыхнувший голос Нолофинвэ разом стих, едва с походного ложа донесся стон Аракано.

— Доволен? — уже тише, но не менее яростно спросил он.

— Нет. Я принес лекарство для Аракано, — сквозь зубы выдавил Искусник, рассчитывавший все же не на такую встречу.

— Курво? — меч скользнул в ножны. — Я…

— Перепутал. Но твой сын потом расскажет тебе много занимательного. Где вода? Мне надо приготовить питье.

Прежде море таким она не видела никогда. Если забраться на скальный уступ и заглянуть в бездну, то можно было разглядеть все происходящее, вплоть до самого дна.

— Осторожней, Тэльма! — крикнул брат, когда та, пристроившись поудобнее на карнизе, решила взобраться еще повыше.

— Все хорошо! — ответила она.

Россэ играла с выбравшимся на берег крабом, а Лехтэ увлеченно изучала придонную жизнь: пестрых рыб, разноцветные водоросли, актинии.

— Смотри, медуза! — ткнула пальцем она в прозрачный белесый купол, мерно раздувающийся и вновь опадающий.

Там, куда они втроем добрались, было пустынно, но Тэльмиэль и не рвалась сейчас видеть кого бы то ни было — присутствие посторонних только мешало размышлениям.

Ветер с увлечением трепал волосы, брат ждал, и сестра в конце концов решила поделиться с ним размышлениями. С кем же еще, если не с Таром?

— Скажи, — все еще задумчиво поинтересовалась она, — это нормально — столько лет спустя хотеть отправиться вслед за мужем?

Тарменэль хохотнул:

— Полагаю, ничего необыкновенного в подобном желании нет, при условии, конечно, что ты действительно хочешь.

Лехтэ спрыгнула на песок и отряхнула руки:

— А вот это вопрос, и ответ на него найти еще предстоит. Знаешь, с тех пор, как взошли светила, что-то внутри не дает мне покоя. Словно разрывает на двое. С одной стороны — очень тянет в Эндорэ, а с другой одолевают сомнения. Ведь если я уйду, то уже навсегда.

Брат кивнул сосредоточенно, внимая. Сестра продолжала:

— Готова ли я к такому шагу? Хочу оставить то, что тоже дорого — дом, вас с сестрой и родителей?

Тар задумчиво почесал бровь:

— Знаешь, Тэльма, тут нужен советчик мудрее меня.

— Ты знаешь такого? — обернулась к нему Лехтэ, пытливо глядя в глаза.