Вопреки року (СИ)

— А теперь, — говорил Нольвэ, когда Тэльмиэль послушно распахнула осанвэ, — прислушайся к себе, сосредоточенно и внимательно. Это то единственное, что имеет сейчас значение. Твоя фэа сама давно уже знает ответы на все вопросы, так позволь себе услышать этот тихий глас. Спроси себя, спроси землю, на которой стоишь и которая до сей поры кормила тебя и давала силы. Спроси деревья и камни. Пусть ответят тебе — по-прежнему ли ты крепко держишься корнями за бессмертную землю, или же давно уже оторвалась, готовая улететь навстречу неведомому, навстречу своей судьбе.

Голос Нольвэ в сознании становился все тише и тише, словно отдаляясь, уплывая куда-то далеко-далеко, быть может в страну снов. Ветерок вдруг усилился, подхватив, закружив фэа, и Лехтэ вскочила, не в силах противиться настойчивому и одновременно мягкому зову. И она пошла, по-прежнему не открывая глаз, туда, куда ее звал ветер. И ей чудилось, будто сама она превратилась в листок. В листок, который кружился, танцуя в воздушных струях, отдаляясь от земли, взрастившей его, все дальше и дальше. А синее небо становилось все ближе. Такое манящее, одновременно незнакомое и пугающее. Но столь восхитительное!

Она бежала, а лорд Нольвэ стоял и смотрел внучке вслед. Он уже знал ответы на поставленные Лехтэ вопросы, прочитав их в выражении лица, в стремительном, легком беге. Прочитал и кивнул сам себе, ответив удовлетворенно:

— Все правильно. Все именно так, как и должно быть.

А скоро и она сама их узнает. Однако тот, кто увидел мир под звездами у вод Куивиэнен, ни о чем не жалел. Ибо кто сказал, что поступая против воли своей, мы сделаем себе или кому-либо еще лучше?

А листок тем временем все летел и летел. Его кружило в воздушных струях, позади оставались лиги. Уменьшалась земля — земля Благого Амана. Море вздымало пенные шапки, будто силилось достать, но ему было весело — капли до него, конечно, не долетали. И когда впереди показался незнакомый берег, Лехтэ резко вздрогнула и распахнула глаза. Она стояла посреди огромного луга на высоком валуне, за плечами крохотной точкой сиял Тирион. Она не могла сказать, как попала сюда, но точно знала ответ на заданный самой себе и дедушке вопрос.

«Завтра надо будет поговорить с Таром, — подумала она и спрыгнула в траву. — Пусть зовет в гости Нгилиона».

====== Глава 5 ======

Высокие травы Ард-Галена, что быстро поднялись и воспряли с восходом нового светила, тихо шелестели на ветру, убаюкивая, усыпляя. Они словно бы гнали прочь все мысли о Враге и зле, о тьме и горе. Это обманчивое спокойствие казалось вечным — ничто не могло омрачить его погожим днем, когда Анар дарил всем живущим свое тепло, а легкий ветерок вносил некое разнообразие в звучание долины. Аман… это мог бы быть он, Благословенный покинутый нолдор край.

Однако стоило взглянуть на север, как все сомнения исчезали без следа — Ангамандо, твердыня Моринготто и три пика Тангородрим как напоминание о его власти и короне.

Финдекано упрямо приближался к месту, от которого старалось держаться подальше все живое в Эндорэ.

Порой мысль о невозможности происходящего все же закрадывалась, но он гнал ее прочь — предать друга, обрекая того на вечные мучения, было намного страшнее. Временами нолофинвион злился, вспоминая тяжкий переход через льды, однако посчитать, что Майтимо заслужил быть пленником Врага, он бы никогда не смог.

Когда же ветер и травы начинали вновь свой умиротворяющий напев, картины прошлого невольно вставали перед глазами: были там и прыжки с обрыва в воду, что взметали брызги аж до Таникветиль (как им тогда казалось), и состязания в ловкости, и разговоры, общие дела и заботы. Он почти видел золотые лучи, что озаряли их беспечную юность.

Свет Лаурелина резко померк — перед Финдекано возвышалась громада Ангамандо.

Притаившись за обломком скалы, коих было немало, он принялся выжидать и внимательно изучать стены, ища возможность проникнуть в твердыню.

— Пусти меня сейчас же! Немедленно!!! — Нолофинвэ пытался вывернуться из стального захвата рук Турукано.

— Нет.

— Это приказ!

— И снова нет. Ты не оставишь нас одних… втроем.

— Аракано стало лучше, Турьо, — разом перестав вырываться, ответил Нолофинвэ.

— Я рад, атто. Пойдем к нему, успеешь еще с Моринготто поквитаться, — продолжал вразумлять он отца.

— Я должен, обязан вернуть его или… погибнуть с ним. Он же ушел один!

— Кто? Финьо? Так он же недалеко, с арфой в лесу… так сказали дозорные, — недоуменно спросил Турукано.

— Читай!

Записка задрожала в руках нолофинвиона.

— Ненавижу! Почему еще и брат должен погибнуть по их вине!!! Мало что ли осталось во льдах. Эленвэ моей им мало!!! — до хруста и боли он сжал кулаки, словно желая разорвать, смять пальцами всех врагов своих.

— Теперь ты успокойся. Возможно, — Нолофинвэ выделил именно последнее слово, — все было иначе. Во всяком случае Финьо и Финдэ, бывшие там, — он неопределенно махнул рукой в сторону противоположного берега, — рассказывают другую историю. Пока не знаю, верю ли в нее сам, но именно Атаринкэ помог Арьо.

Турукано презрительно хмыкнул и продолжил уводить отца в сторону шатров.