Вопреки себе (СИ)

Оказавшись внезапно лицом к лицу с императором и императрицей, Адель разволновалась и покраснела, смущаясь. Представляя княжну монаршей чете, Владимир Кириллович во всеуслышание объявил её своей будущей женой. На пальчике княжны блестело колечко с большим сапфиром, окружённым мелкими бриллиантами, ознаменовавшее их фальшивую помолвку с князем Оболенским, и Адель вдруг охватила паника: ей казалось, что это кольцо раскалилось докрасна и жжёт ей палец, указывая всему свету, что надето оно было вовсе не в церкви, как положено, а в гостиной особняка Вяземских.

По толпе гостей, стоявших близко к императору и его супруге, прокатилась волна перешёптываний. Принимая поздравления монаршей четы, князь Оболенский и его невеста попали прямо-таки под перекрёстный огонь из сотен взглядов. Придворные внезапно получили богатую пищу для размышлений, узнав о помолвке и скором венчании закоренелого холостяка, точнее вдовца, с юной, красивой девушкой.

Весть передавалась из уст в уста, подобно пожару в степи. Нельзя сказать, что неравные по возрасту браки были редкостью в аристократической среде, но именно этот союз вызывал множество вопросов.

Как правило, если юную красавицу и выдавали за старика, то тому имелись веские причины. Это могли быть долги отца девушки, которые он мог погасить, выдав дочь за богатого старика. Или девица, не имеющая титула, выходила за обнищавшего князя или графа, принося ему своё приданое в обмен на титул.

В этом же, конкретном случае всё выглядело более, чем странно: две богатые, титулованные фамилии — Вяземские и Оболенские, не имеющие острых финансовых проблем, вдруг решили породниться. Какой смысл был Оболенскому выбирать в жёны молоденькую дочь своего друга, которая была младше его на тридцать два года, когда он мог жениться на какой-нибудь богатой, молодой вдове благородного происхождения?

Но самым необъяснимым было поведение князя Вяземского. Как он мог так хладнокровно пожертвовать юностью и красотой единственной дочери в угоду желаниям своего немолодого друга? К чему было губить девушку неравным браком?

Вот тут-то и начиналось самое интересное для придворных сплетников. Они немедленно начали измышлять всевозможные тайные мотивы, которые могли привести к этому браку, один хуже другого…

========== Здравствуй и прощай… ==========

Уже битый час Александр сидел в своей карете, нетерпеливо ожидая, пока появится дежурный офицер. Его задержали на въезде в Петербург: караульному чем-то не понравились его документы и он послал за поручиком.

Медленно, но верно, Александр приходил в ярость. Мало ему было того, что при пересечении границы с Россией его целых три часа продержали на таможне, проверяя подлинность бумаг и задавая идиотские вопросы о причинах визита, так теперь ещё и эта задержка! А на улице, тем временем, уже стемнело и заметно похолодало.

Если бы не досадные заминки, ничто не помешало бы графу радоваться возвращению на родину. Он родился и вырос в Петербурге, и до сих пор хорошо помнил родной город, хотя не был здесь с того дня, как прошла конфискация особняка Бутурлиных и их прочего недвижимого имущества.

Александр вдруг отчётливо вспомнил тот хмурый январский день, когда в их дом явились жандармы, чтобы выдворить семейство Бутурлиных на улицу. Вспомнил, как они с матушкой быстро собирались, впопыхах заталкивая вещи в дорожные сундуки, как плакала дворня, прощаясь со своими господами, как рыдали маленькие Анна и Ольга, цепляясь за юбку матери… Полицейские крысы вели себя вызывающе с бывшими дворянами, и юный Александр тогда не выдержал и отвесил крепкую оплеуху одному из них. Если бы не своевременное вмешательство князя Оболенского, для юноши могла весьма плачевно закончиться эта выходка, поскольку его чуть не арестовали за сопротивление жандармам.

Но, несмотря на эти болезненные воспоминания, Александр был рад оказаться в родном городе. Даже воздух здесь был родным, легко узнаваемым, хоть и спустя много лет. Очень приятно было отовсюду слышать русскую речь: громкие выкрики уличных торговцев пирогами и баранками, разговоры прохожих на улицах и даже отборную ругань ямщиков.

Из караульной будки появился, наконец, поручик, сопровождаемый тем самым солдатом, которому чем-то не понравились бумаги Александра. Странно, но этот солдат, раздувшийся от важности, словно индюк, показался графу смутно знакомым. Где он мог его видеть прежде?

Молодой поручик ещё раз внимательно изучил бумаги Александра, задал пару дежурных вопросов и готов был уже отдать приказ пропустить карету иностранца, как вдруг караульный что-то шепнул на ухо своему начальнику. Поручик бегло взглянул на своего подчинённого и замешкался.

— Простите, господин граф, но я вынужден задержать Вас ещё на некоторое время, — учтиво сказал он.

— В чём дело? — недовольно осведомился Александр. — Я уже больше часа не могу попасть в город, и даже не знаю, по какой причине. Вы ко всем иностранцам так гостеприимны, поручик?