Вопрос и многоточие, или Голос

— Ну, чего? Чего ты хочешь? Я и без тебя скоро сойду с ума. Ночами спать не могу, бессонница замучила. Во рту горечь от снотворных, а тут еще и ты, как короста, пристал. Оставь меня в покое, прошу тебя…

— Прекрати кривляться, — если бы у Голоса было лицо, на нем отразилось бы презрение. — Не притворяйся избалованным, неприступным барином. — Голос изменился, стал тише и мягче, словно передумал начинать ссору. — Ты заметил странную закономерность: чем больше в городе одиноких людей, тем больше появляется собак? Посмотри, сколько их гуляет вместе с бабулями и дедками, с молодыми людьми и школьниками. Вон парень с алабаем, девушка с овчаркой. И не грызутся такие звери между собой. Ладят. — Голос откровенно намекал на понимание и согласие с Антоном.

— Лучше скажи, я сегодня до своей квартиры доберусь? — недовольно проворчал Антон. — Или просижу, как беспомощный грач, до позднего вечера и прихвачу часть ночи…

— А куда спешить? — равнодушно отозвался Голос. — Придешь домой, включишь телевизор или залезешь в Интернет и начнешь тупо забивать мозги бессмыслицей. А здесь, в скверике, неподалеку от хвойной лесополосы, у нас есть возможность подумать, взвесить и понять простые вещи, до которых дойти в повседневности не хватает времени. Вот я и завернул… — Голос многозначительно хмыкнул. — Помнишь, как ты подарил матери красивый женский джемпер с первого своего заработка? Он был цвета спелого меда, грубоватой вязки, но мягонький, нежный. Мать прикладывала его к щекам и все не верила, что ей досталась такая чудесная обнова.

«Это правда мне? Я никогда не носила такой красивой кофты. Наши бабы от зависти посохнут! Мое ты дитя, наверно, все свои грошики выкинул? Не надо было покупать такой дорогой подарок. Самому нужна копейка на все. Но спасибо, сынок, спасибо…» — Голос пересказал тот давнишний эпизод из жизни Антона.

Антон помнил тот день. Начиналась ранняя весна. На улице, вдоль дороги, у заборов и вдоль лужка около леса еще лежали сугробы снега. Потемневшего и ноздреватого. Но в колеях и протоптанных стежках неторопливо бежали ручьи талой воды. Прилетели первые непоседливые скворцы и осматривали свои домики в садах. Воробьи плескались в лужицах холодной воды и тотчас выскакивали на солнце, топыря мокрые перышки. Больше стало и трещащих сорок в деревне. Они шныряли по дворам и подбирали недоеденное домашней птицей зерно. Антон как раз в такой день приехал из райцентра, где работал в одной из немногочисленных контор. Получил первую зарплату. Как ему казалось — большие деньги. Купил в универмаге самую дорогую женскую одежду. Не жалея, отдал половину заработка. Ему очень хотелось порадовать мать. Пускай и таким простым способом.

Когда шел от автобусной остановки в свою лесную деревню, а это семь километров разбитой колдобистой дороги, не переставал думать: а примет ли мать подарок? Недели три назад она очень рассердилась на Антоника из-за Надьки. Пригрозила не знаться с ним, если не прекратит встречаться с шалопутной гуленой.

«Ее таскают по заугольям все кому не лень. Никому не отказывает, а он любовь с ней крутит. Головы нет на плечах. Надумайся еще жениться на ней! Она тебе каждый год в подоле оглоедов приносить будет. Более слабой на передок девки в нашей деревне еще не было. Бросай, перестань шлындать вечерами с распутницей! Найдешь еще свое. В начале жизни стоишь…»

Антоник в тот вечер очень обиделся на мать. Она ничего не понимала. Не хотела допустить даже мысли, что он в самом деле любит Надьку. Она была у него первой женщиной. Благодаря Надьке он узнал наслаждение, мужское удовлетворение. Так сказать, стал мужчиной.

«Еще не будет у тебя отбоя от Надек, Катек да Верок…» — Звучали в ушах слова матери, когда он, схватив сумку, выскочил из хаты и пешком пошагал в райцентр, хотя приехал домой на все выходные. Вечерний автобус уже ушел, и парень отмахал двадцать четыре километра на своих двоих. Добрался до хозяйки, у которой снимал комнатку, поздним вечером, мокрый, обиженный и с раненым сердцем. Долгая и однообразная дорога немного приглушила, сгладила обиду на мать и ее несправедливые, как казалось, слова. Но полностью не выветрилась, не исчезла. Саднила, как натертая мозоль, душа. Хотелось справедливости. Антонику слова матери казались злым наговором. Он и сам хорошо знал Надькину легкость в поведении и доступность. Наслушался от деревенских хлопцев много. Но ведь Антоник не собирался жениться на ней. Он просто хотел ее каждый день. Ну — погулять, натешиться… А мать сразу — жениться, в подоле… Она не понимала, что и у него есть желания. Что он уже не маленький мальчик, а парень, которому хочется любви и всего того, что с этим словом связано…

Через несколько дней ссора с матерью показалась глупостью и никчемным недоразумением. А через пару недель и вовсе смешной забавной шуткой. Однако едва заметная трещинка между ними еще оставалась. Поэтому Антоник побаивался, что мать не примет его подарок.