Вопросы воспитания (СИ)

Карлина вынырнула, отбрасывая мокрые волосы со лба и протирая ладонями лицо; вода стекала по ее плечам, волосы облепили спину, как водоросли - валун, а в носу засел запах соли для ванн: успокаивающие мята, душица и ромашка. Как будто в чае искупалась. Воду для женщины готовил Альцин; видимо, посчитал, что Гейзенберг много нервничала. И подколол, сволочь, и вроде как позаботился; Карлине было приятно, но в то же время в груди свербело от раздражения. В любом поступке лорда Димитреску ей мерещилась издевка. Наверное, это уже паранойя, однако женщине нравилось перебирать в голове поступки и слова Альцина, словно просыпанные зерна. Совсем не думать о нем уже не получалось.

Перебросив руки через края ванной, Гейзенберг откинулась на бортик, уютно устроив затылок на подушке; она слышала, как мужчина весело плескался в крови, омывал шею, плечи и грудь, растирал кровь по рукам, жмурясь от удовольствия; Карлина не любила его таким - окровавленным, лежащим в ванне, для заполнения которой требовалось убить не меньше пары дюжин человек. Это было противно, уродливо, сильно отдавало ебанутым культом Миранды, которой самые дремучие крестьяне даже как-то приносили в жертву своих детей. Тупицы; Карлина всегда вспыхивала, когда думала об этих ребятишках и их семьях. Ее саму родители пытались защитить, но куда им тягаться с Мирандой? Потом уже Гейзенберг сама берегла своих родных от этой больной суки; самой ей было надеяться не на кого.

Альцин, несмотря на то, что много времени они проводили вместе, был не тем, на кого стоило бы полагаться.

- О чем задумалась, моя дорогая? - спросил лорд Димитреску, громко, с удовольствием отфыркиваясь; кровь стекала, огибая его скулы, лоб, линию подбородка, стремилась вниз по шее к рельефной груди, повисла каплей на кончике носа, которую Альцин надменно смахнул пальцем. Карлина искоса взглянула на него и тут же отвела глаза.

- О том, что ты похож на кусок тофу, плавающий в томатном супе, - обронила она сонно, уходя в воду по шею; женщину мягко клонило в сон, разомлевшая от воды и тепла, Гейзенберг была готова уснуть, однако для здорового сна наполненная ванна едва ли подходила. Стоило вылезти из воды, вытереться нагретым полотенцем, подготовленным запуганными до смерти слугами замка, и пойти в спальню, где Карлину ждала мягкая, удобная кровать. Нахер гробы; если Гейзенберг все-таки случится помереть, то пусть ее хоронят на шикарной постели.

- Довольно бесцеремонное замечание, - заметил лорд Димитреску; тряхнув влажными, слипшимися от крови волосами, он поднялся на ноги, и кровь в ванне заволновалась, чуть не выплескиваясь через борта. Звук был такой, словно со дна океана поднялась субмарина, и губы Карлины тронула туманная улыбка: Альцин тоже мог похвастаться наличием торпеды внушительных размеров, а яйца - как парочка морских мин. Женщина хмыкнула, сдерживая смех, который не остался для лорда Димитреску незамеченным. Пройдя босиком по выложенному изразцами полу за ширму, оставляя за собой кровавые следы, Альцин включил душ; Карлина, мгновенно оживившись, села повыше и перевернулась на живот, устроив подбородок на сложенных поверх бортика ванны руках. Силуэт голого лорда Димитреску вызывающе белел сквозь ширму из дымчатого стекла.

- Позволю себе предположить, что смеялась ты тоже надо мной? - спросил мужчина, стараясь перекричать шум воды. Карлина улыбнулась, дурашливо сморщив нос.

- Конечно. Ты же здесь главный клоун.

- До чего же лестно, - Гейзенберг видела, как Альцин тер мочалкой плечи и грудь, и во рту у нее скопилась слюна, как у голодной собаки. Она могла бы встать, присоединиться к нему в душе, но шевелиться было лень, настолько, что не хотелось даже лишний раз моргать. Опасно было так расслабляться в замке Димитреску, однако рядом с его хозяином Карлина как влюбленная деревенская дурочка забывала об осторожности.

- Я бы посоветовал тебе вылезти из воды, - произнес Альцин, - остыла же. Замерзнешь.

- Нормально, - проворчала женщина; вода действительно успела остыть, но была еще достаточно теплой, чтобы фройлян Гейзенберг было комфортно. - Если хочешь заманить меня к себе, то хотя бы имей смелость сказать это прямо.

- Я бы не возражал, если бы ты ко мне присоединилась, - ровно ответил лорд Димитреску, - но немного позже - для начала я бы предпочел помыться.