Вопросы воспитания (СИ)

Итана Уинтерса леди Звенислава сердечно расцеловала к восторгу Кассандры и тихому раздражению Альсины, которая стояла с застывшим лицом, буравя мужчину немигающим, будто волчьим взглядом; кажется, давно смирилась, приняла выбор любимой дочери, однако все равно внутренне леди Димитреску всю перекручивало, когда Итан оказывался в поле ее зрения. Объективно Альсина понимала, что Уинтерс не так уж плох, но Кассандра могла найти себе кого-то более презентабельного. Женщина надеялась, что мать поддержит ее в этом вопросе: леди Звенислава до сих пор относилась к браку единственной дочери с Гейзенбергом как к чудовищному совпадению, а не как к осознанному выбору двух взрослых людей, поэтому Альсина пребывала в уверенности, что и Итан не сыщет симпатии у высокомерной вдовствующей леди Димитреску, но к Уинтерсу леди Звенислава отнеслась весьма радушно, обнимала его тепло, совсем по-родственному, и тискала за щеки, пока Итан сконфуженно морщился, переминаясь с ноги на ногу, отводил взгляд, однако не вырывался; видимо, воспитание и уважение к семье любимой девушки не позволяли. Леди Звенислава придирчиво рассматривала Уинтерса сквозь очки в тонкой золотой оправе, щурила зеленые, цвета цветущей воды, глаза, мяла его плечи, руки, даже потыкала пальцем в живот; Итан охнул и беспомощно взглянул на Кассандру, которая посмеивалась, играя браслетом из платины и белого золота.

- Неплохо, неплохо… Мяса на костях маловато, но в целом - вполне сносно. Славный мальчик, дорогая, одобряю, - величаво промолвила леди Звенислава, согласно качая элегантно причесанной головой; в ее волосах, уложенных крупными волнами, загадочно мерцали жемчужные шпильки, тяжелые серьги из золота и гранатов оттягивали уши, а ожерелье из нескольких рядов кремового жемчуга и увесистого, инкрустированного перламутром медальона казалось для немолодой женщины слишком массивным. Вдовствующая леди Димитреску прихорошилась для встречи с женихом своей внучки; Бэла и Даниэла пока не спешили представлять семье своих спутников, что радовало Альсину. Не выдержит она еще двоих мужланов во время визита матери, однако, если Кассандра представила бабушке Итана, то и сестры потянутся за ней, не желая отставать, и леди Димитреску заранее нервничала; за старшую дочь она не слишком тревожилась: Бэла очень похожа на мать, и не ей при всей решительности, самостоятельности и уверенности было пасовать перед мужчинами, а вот импульсивная Даниэла тревожила Альсину: слишком уж легко она поддавалась сиюминутным желаниям, не задумываясь о последствиях. Из-за этого могли возникнуть неприятности; Альсина была готова бороться с трудностями ради дочерей, но так хотелось уберечь детей от любой боли.

Тем более, если источником нервов были мужчины; ни один не стоил того, чтобы стать причиной слез ее девочек; у Итана Уинтерса после знакомства с леди Звениславой не осталось путей отступления. Если негодяй что-то выкинет, что огорчит Кассандру, вдовствующая леди Димитреску уничтожит то, что останется от поганца после того, как Альсина с ним закончит.

Если, конечно, что-то уцелеет после Карла.

- Благодарю за столь высокую оценку, мэм. То есть, миледи… Или мэм? - окончательно стушевался Итан, и леди Звенислава потрепала его по полыхающей щеке.

- Ох, ну, что за очаровательный молодой человек, - скрипуче рассмеялась она, - и такой вежливый. Не то, что некоторые.

Карл, который мгновенно понял, что метили в него, осклабился и демонстративно шмыгнул носом, вытираясь рукавом; Альсина примиряюще положила руку ему на плечо. Гейзенберг склонил голову набок, потираясь заросшей щекой об ее пальцы, которые поцеловал мимолетно, едва коснувшись губами; леди Звенислава вдохновленно продолжала:

- Можешь обращаться ко мне “мэм”, хотя “миледи” больше соответствует моему положению в обществе.

- Бабуля, - Кассандра страдальчески закатила глаза, - ну, что за снобизм?

- Дорогая девочка, я уже в том возрасте, когда небольшое манерничанье уместно. Это молодым жеманство не идет, а старухам, вроде меня, все позволено.

- Возраст - не главное, мэм, - галантно вставил Уинтерс, развеселив вдовствующую леди Димитреску.

- Это для вас - не главное, у вас вся жизнь впереди, а меня разлюбезный зять готов хоть сегодня в гроб уложить.

- Зачем вас укладывать? Что, сами не ляжете? - едко поинтересовался Гейзенберг. Альсина толкнула его локтем, состроив страшное выражение лица; не будь рядом Уинтерса, она бы не смолчала, однако должен был хоть кто-то в этом доме вести себя прилично. Благо, что Кассандра не пыталась вмешаться, но нахальную девчонку перепалки между бабушкой и отчимом забавляли, словно в этом было что-то смешное, взбалмошная Даниэла могла даже вслух, не стесняясь, подбадривать то Карла, то леди Звениславу, а вдовствующая леди Димитреску вместо того, чтобы вести себя подобающе возрасту и титулу, охотно поддавалась провокациям Гейзенберга. Альсина не видела иной причины, кроме как того, что ее матери все это нравилось.