Вор

– Если подхлестнуть лошадей, доберемся туда через два часа. – Он пропустил мой вопрос мимо ушей. – Найдем у дороги место для привала. Тут ходит много путников, на нас никто не обратит внимания. Поспим пару часов. Поль, ты мог бы поджарить кур. Потом добудем лошадей и двинемся дальше. Свернем с главной дороги, подальше от того перевала, где течет Сеперкия. Пойдем в Эддис другой дорогой.

– А почему бы не вернуться тем же путем? Через главный перевал? – спросил Амбиадес. – Это ведь ближе. А в Эддисе мы будем на нейтральной территории.

– Когда доберемся в Каллию, до главного перевала будет рукой подать, – согласился волшебник. – Но они перекроют все дороги, и вряд ли нам удастся проскользнуть. Вокруг перевала тянутся в основном открытые поля. Они не ожидают, что мы свернем вглубь материка.

– А я все равно думаю, что через перевал было бы лучше, – неуверенно произнес Амбиадес, давая волшебнику последний шанс.

– Думать – не твоя забота, – отрезал волшебник.

Амбиадес вскинул голову. Я ждал, он ответит какой-нибудь резкостью, но нет – промолчал.

– Кстати о лошадях… – вставил я.

– Уж постарайся, Ген, – сказал волшебник. – А если не сумеешь, мы…

– Взойдем на эшафот все вместе, – закончил я. – Вы это уже вчера говорили.

Больше никто не произнес ни слова до самой Каллии. Мы остановились, немного не доезжая до городка. Волшебник был настроен на редкость оптимистично. Поль вообще ко всему относился спокойно, а Софос мало что знал и потому не боялся. Только Амбиадес был как на иголках. Софос уже забыл, что намеревался держаться подальше от своего кумира, и, когда расседлывали лошадей, попытался завязать разговор, но Амбиадес не ответил.

Поль нашел костровой очаг, развел огонь и разделал кур. Очаг представлял собой кольцо из камней, скрепленных известкой. Такие ставят на дорогах возле больших городов примерно через каждые ярдов пятьдесят. Возле них останавливаются на ночлег купцы-караванщики. Вот и сейчас неподалеку от нас заночевали несколько караванов, а также компании поменьше – всего с одной повозкой или вообще без колес. Погода стояла теплая, позволяла спать в палатке или просто под одеялом. Время от времени прохаживались стражники, но на нас они не обращали внимания.

Все, кроме Поля, легли спать. Волшебник разбудил меня раньше, чем остальных, и подробно рассказал, как пройти через город к извозчичьему двору у дальних ворот.

– Приведи оттуда лошадей. Поль будет тебя ждать. А мы все останемся на дороге с седлами. – Он казался беспечным, как Софос, но Софосу это было хотя бы простительно.

– Вы хоть представляете, насколько это невозможно? – спросил я его.

Он рассмеялся:

– Кажется, ты говорил, что можешь украсть все что угодно. – Он подтолкнул меня в плечо и отправил в путь.

– То, что я краду, обычно не шумит, – буркнул я себе под нос, шагая к городу.

Луна стояла еще высоко, и в ее свете я хорошо различал дорогу. Ближе к городским стенам стали видны фонари, горевшие у ворот. Ворота были открыты. Их, должно быть, не закрывали годами, тем не менее под аркой дежурил стражник.

Ему, наверное, полагалось отслеживать подозрительных типов вроде меня. Я так и не смог придумать благовидного предлога, объясняющего, зачем я притащился в город в столь поздний час, поэтому решил проблему очень просто – отошел подальше и перелез через стену там, где стражник не видит. Приземлился в чей-то задний двор, ощупью стал искать дорогу среди построек и выбрался на широкую улицу – надеюсь, ту, какую описывал волшебник.

Я торопливо проходил через совершенно пустые перекрестки, на каждом углу прислушивался, не идет ли стража, но никого не встретил. Улица оказалась верной, и я легко нашел на ней трактир и рядом с ним – извозчичий двор. Конечно, и то и другое было закрыто на ночь. На окнах трактира деревянные ставни, ворота во двор заперты. Я снова прислушался. Ничего не услышав, приподнял одну створку над землей, чтобы колышек не царапал, и приоткрыл. Колышек плотно вошел в щель между камнями на мостовой, теперь ворота не захлопнутся.

Заглянув в конюшню, я увидел конюха. Он спал на стуле у одного конца. Вот и хорошо. Он не только спал, но и, судя по пустой бутылке, напился вусмерть. Я снял с крючка над его головой пять поводьев и проскользнул к стойлам, высматривая спящих лошадей. Выбрал пять, по-моему, кобыл и разбудил их шепотом. Прикрепил поводья к уздечкам и осторожно, чтобы не скрипнули, открыл двери всех стойл, начиная с самого дальнего. Лошади поднялись на ноги. Они не привыкли, чтобы их будили среди ночи, и тихонько пофыркивали в недоумении, однако конюх так и не проснулся.

Открыв двери всех стойл, я вернулся к выбранным пяти лошадям и вывел первую. Проходя мимо следующей, подергал ее за поводья. Кобыла покорно вышла и двинулась по проходу. Точно так же я вывел остальных. Вскоре все пять выстроились вереницей, а те, что остались в стойлах, выглядывали из открытых дверей, не понимая, что произошло.