Вор

В илистом потоке метались четыре лошади, оставшиеся без седоков. Когда они прекратили крушить копытами гравий и застыли с растерянным видом, волшебник наконец сумел спросить у Софоса, не пострадал ли тот.

– Нет, я цел.

– Хорошо. Амбиадес?

– Тоже.

– Поль?

– Ничего серьезного. – Он вытирал кровь с царапины чуть ниже локтя.

– Ген? Вижу, ты нашел где спрятаться, пока мы занимались делом.

Я раскрыл было рот, хотел возразить, что у меня ведь не было меча для защиты, хотя даже будь он, я бы все равно залез на дерево. Но вместо этого я в ужасе уставился на него, разинув рот, как перепуганная горгулья, и указал на его рубаху. Он инстинктивно ощупал грудь – нет ли раны – и только потом сообразил. Дар Гамиатеса исчез. На плечах лежал аккуратно перерезанный шнурок. Он провел по нему рукой, не веря своим глазам, и принялся лихорадочно шарить по складкам одежды. Проверил луку седла, седельные сумки, потом соскочил с лошади и, чертыхаясь, пошел бродить по ручью. Поль и Софос двинулись за ним, но вода была еще сильно взбаламучена. Ничего не видно.

– Что случилось? Что случилось? – закричал с берега Амбиадес. Он единственный остался верхом.

– Камень, будь он проклят, – ответил волшебник. – Потерял его в бою. Черт побери, да кто они вообще такие, эти сволочи? – проворчал он, оттаскивая тело с каменистой отмели среди потока.

– Все погибли? – осведомился Амбиадес.

– Да, все. Иди сюда, помоги мне.

Они принялись вытаскивать тела из воды, а я, всеми позабытый, остался сидеть на дереве. Тщательно расплел и снова заплел волосы. Когда все покойники были уложены на берегу, волшебник наконец вспомнил про меня.

– Спустись, помоги искать, – велел он. От растерянности он скорее просил, чем приказывал.

Я неохотно соскользнул с дерева и обошел вокруг лежащих тел. Солдаты аттолийской королевы, один из них лейтенант. Он был молод, а с мокрыми волосами, прилипшими ко лбу, и капельками воды на лице казался совсем мальчишкой. Это он возглавлял отряд всадников, вел их за нами, привел прямо на острие меча.

На его мундире осталось сухое пятнышко, не намокшее ни от воды, ни от крови, меня зацепили его очертания – лист яснотки. Я склонился над ручьем, зачерпнул воды и стал поливать это пятнышко. Промочил насквозь, пока оно не слилось со всем остальным мундиром. Вода была холодная. Она текла у него по шее и скапливалась под ключицей, но он ничего не чувствовал. Негоже ему на пути в загробный мир нести на себе этот лист – символ трусости.

Когда метка исчезла, я выпрямился и поймал на себе взгляд Поля. Пожал плечами, вытер руки о штаны, но штаны были грязные, и руки тоже стали не только мокрыми, но и грязными.

* * *

Мы оставили тела лежать на берегу, и волшебник занялся поисками Дара Гамиатеса. Как только вода стала прозрачной, он выстроил нас поперек потока намного ниже поля боя. Плотной шеренгой мы шли вверх по течению, пока не оказались гораздо выше места, где мог упасть оброненный камень. Течение было медленным, оно не могло унести камень далеко, но дело в том, что Дар почти не отличался от тысяч других камешков на дне ручья. В руках его держали только волшебник и я. Амбиадес вообще его не видел. Мы стояли в воде чуть ли не четверть часа, разглядывая гальку под ногами, и наконец Поль заговорил:

– Волшебник! Прекрати. Сам видишь, он пропал.

Остальные не сводили глаз с речного дна.

– Хватит, – тверже произнес Поль, и на сей раз все подняли головы. Мы с Амбиадесом и Софосом переводили взгляд с волшебника на солдата.

– Да, – после долгого молчания наконец согласился волшебник. – Пора идти. Амбиадес, собери лошадей и приведи их на эту сторону ручья. Софос, посмотри, может, какая-то из чужих лошадей бродит поблизости. Надо их привязать. Если найдешь седельные сумки, загляни, нет ли там еды.

Три лошадки паслись вместе с нашими – вместе веселей, – а четвертая ушла. Наверное, побрела в свой лагерь.

– Нет времени за ней гоняться, – сказал волшебник. – Надо двигаться, да побыстрее. – Он сел в седло и в последний раз заглянул в ручей. – Поверить не могу.

Я смотрел на него, и даже мне стало неловко. Я отвел глаза. Поль, Софос и Амбиадес тоже. Он владел камнем всего один день и потерял. Мне бы радоваться, но… Дней пять назад я бы с восторгом рисовал себе, как его встретят при дворе, когда он явится к королю Саунису и доложит, что задание провалено. Но сейчас мне было совсем не весело. Я уверял себя – это потому, что я промок в ручье. А может, я боялся тех, кто вскорости придет выяснять, куда подевались лейтенант с тремя солдатами.

– Ну ладно, – наконец сказал волшебник. – Ладно. Поехали.

Но он так и не успел отвернуть лошадь от ручья. Вдалеке послышалось ржание. Заблудившаяся лошадь нашлась, однако волшебник все равно стоял на месте, не желая сдаваться. Он окинул взглядом ручей, берега, деревья, словно запоминал ориентиры. Наверное, надеялся, что когда-нибудь вернется сюда и продолжит поиски. Мое напряжение передалось лошади, она нервно переступала и фыркала.