Вор

– Вот про «как» я и хотел рассказать, а ты меня перебила. Ночью вылазку сделаем, покажу кое-что. Постарайся выспаться.

Шор устроился поудобнее и закрыл глаза. Лика улеглась на подстилку и закуталась в капюшон. Огонь потрескивал всё тише, пока постепенно в темноте не остались тлеть маленькие паутинки мха.

– И не зарежь меня во сне, – пробормотал Шор. Потом он помолчал немного и спросил: – А как тебя зовут?

– Не пойми меня неправильно, – повторила Лика его же фразу, – но тебе не стоит знать моё имя.

– А ты быстро учишься, – усмехнулся Шор, и Лика вдруг почему-то почувствовала, что прошла какой-то тест.

Перед рассветом Шор разбудил её, и они вышли в город. Лика невольно жалась к парню, стискивая его ладонь, и разве что не подпрыгивала от каждого неожиданного звука. Шор вёл её закоулками, прячась в тенях.

– Куда мы идём? – шёпотом спросила Лика, оглянувшись, наверно, в тысячный раз.

– Сама всё увидишь, – тихонько ответил Шор, продолжив вертеть головой туда-сюда. Где-то недалеко слышались голоса, но никого не было видно. Они быстро перешли широкую улицу и оказались около большого серого камня.

Шор начал спускаться по крутой песчаной горке, бесшумно и проворно. Лика же не удержалась на ногах и съехала по песку.

– Иди сюда, протяни руки… руку и потрогай. Влажная?

Девочка коснулась камня, ожидая нащупать влагу, но поверхность была сухой.

– Нет, просто холодная.

– Уже поняла, что здесь не так?

– Не совсем, – озадаченно сказала Лика, потерев пальцы друг о друга.

– Сейчас рассвет. Будет перепад температуры. А чего ты ни разу не видела в эль-Туне? – намекнул Шор, уперев руки в бока и поглядев на валун.

– Росы! – смекнула Лика.

Шор кивнул и небрежно указал на камень.

– Он как губка, которая впитывает влагу. Из воздуха, из почвы. Смотри, – Шор снял «клюв» и полил на камень.

Вода даже не стекла на песок. Камень моментально всосал жидкость, на его поверхности не осталось даже пятна.

– Я первое время надеялся, что можно где-то в степи натягивать ткань и собирать росу, потом выжимать влагу, но нет. Ни капли. И это ещё не всё. Иди сюда, помоги-ка.

Шор принялся выкапывать в песке ямку. Лика постеснялась оголять культю, поэтому гребла одной рукой.

– Но ведь даже если это какой-то странный камень, то как же вода под землёй? – рассказывал Шор, выгребая песок горстями. – На глубине должна быть вода? Тот же источник в храме, откуда он? Ну ладно, на второй вопрос я ответа не узнал, зато выяснил кое-что другое.

Шор скребнул в песке по чему-то твёрдому и отколупнул кусочек, а затем подул на находку и поднёс к губам Лики.

– Лизни.

– Зачем?

– Просто лизни. Тебе полезно будет.

Лика высунула кончик языка и едва коснулась непонятного камушка. Рот тут же наполнился слюной. Лика с отвращением сплюнула.

– Соль! Только соли мне во рту не хватает, и так пить хочется!

– Соль задерживает влагу в теле, так что не ной. Да, это соль, – Шор помрачнел. – Если вернее – целый пласт соли. Я ковырял его неделями, но так и не смог пробить.

– Здесь было озеро? – Лика села на песок и недоверчиво ковырнула ещё кусочек соли.

Шор сел рядом и, пожав плечами, просто сказал:

– Здесь было море. Эль-Тун вырос на месте высохшего Южного моря. И кажется, высохло оно из-за этого странного серого камня. Он повсюду. В городе, в катакомбах, в пустыне.

– Ты сказал, что покажешь, как выжил здесь. Не понимаю, при чём тут серый камень и пласт соли, – сказала Лика.

– В эль-Туне нет никакой другой воды. Здесь не бывает дождя, нет росы и подземных вод. Нет хитрого способа обмануть синюю метку на лбу. Пока мы не узнаем, где заканчиваются земли, заражённые этим серым камнем, пока не рассчитаем, сколько до них идти и сколько припасов взять с собой, не мучайся мыслями о побеге. Я выжил, потому что перестал попусту тратить на это силы.

Илассет был непривычно тих и спокоен. Снежный туман спрятал грязь и запахи города. Остался только морозный воздух. Колючий и злой ветер разбивался о стены дворца.

Элезарет смотрела на город с высоты. Холод заползал в комнату через мелкие щели. Стены были влажными, и рейна всерьёз подумывала переселиться в другие покои, пока Стефана не было в столице. Обрушившаяся на Элезарет свобода пугала. Рейна впервые за долгие годы осталась в Илассете одна, и в её руках оказалась вся власть. Сирор до совершеннолетия оставался принцем лишь условно, да и в его несмышлёную головку не могла прийти мысль править городом. Поэтому все срочные вопросы полагалось решать Элезарет, а всё второстепенное откладывалось до возвращения отца города и принца. Сколько раз она представляла, чем займётся. Мечтала, как разберётся с осточертевшим вонючим зверинцем, велев актёрам развлекать публику за пределами городской стены. Планировала, что по её приказу построят дом милости для бездомных, чтобы те не мозолили глаза на храмовой площади. Рейна хотела сменить прислугу, назначить нового хранителя веры и позвать для Сирора анатома из седьмой ветви.

А потом вернётся Стефан и всё сделанное ею уничтожит.