Вор

– Ты знал о моём даре, когда мы встретились в храме в первый раз, – пояснила Элезарет. – Мне тогда всё стало ясно, но не осталось времени что-то решать. Потом случилось изгнание отца Лорала и исчезновение бесценной. И вот мы стоим посреди храма, никак не скрываясь, у всех на виду и обсуждаем использование моего дара на правителе Илассета. А ведь для всего мира моя жемчужина бесполезна: я позаботилась о том, чтобы никто не узнал, как она действует. Так что отвечай на вопрос, или прикажу перевернуть тут всё вверх дном, а с тобой мы побеседуем так же, как с лордом Ренфелом. И назови своё имя! Мне надоело обращаться к тебе как к безымянному.

Отрицатель дрогнул. Элезарет увидела это так явно, что возликовала. Но паника в его взгляде быстро сменилась хитрым прищуром. Он сбросил маску доброго священнослужителя и довольно осклабился, словно став другим человеком.

– Моё имя Джарт, рейна Элезарет. И мы не вытесняем хранителей. Мы принимаем их в свои ряды.

Глава 18

Карта Ародана была похожа на молнию, разряд которой тянулся от устья Оси, через семь ветвей к руинам Южной империи и Крапчатым землям. Шор выложил подходящие по размеру камешки, очертив границы ветвей и отметив столицы. В центре карты было пустое место, где парень иронично выложил знак вопроса и сказал:

– Мы где-то здесь. – Шор отряхнулся и лёг рядом с картой, заложив руки за голову.

Лика осмотрела рисунок, поправила камень – столицу третьей ветви и спросила:

– А ты точно уверен в размерах? Вот отсюда, – Лика указала на границу седьмой ветви и провела пальцем до земель отрицателей, – и досюда сколько идти?

– Хочешь пересечь всю Южную империю?

– Нет, хочу понять, где тут могло быть море.

– Южная империя существовала задолго до того, как принцы Ародана поделили Ось. Может, оно было таким, – Шор очертил небольшой кружок на карте, – или вообще занимало всё это пространство. Какая разница?

– Ты не ответил на вопрос, – напомнила Лика.

– Я ехал на горбаче от земель рао до эль-Туна больше двух недель. – Шор положил два пальца на карту. – Это – две недели на горбаче. Сама посчитай.

Лика начала отмерять, но ей ладони не хватило, чтобы закрыть неизвестные земли. Она с раздражением выдохнула и заметила:

– Мне кажется, мы ближе к седьмой ветви, чем к отрицателям. Меня выкрали из Илассета, провезли через третью, шестую и седьмую ветвь, но в пустыне мы пробыли меньше времени.

– Пешком? – с сарказмом уточнил Шор.

– На повозке. Я плохо помню, – Лика замялась и прижала покалеченную руку к животу.

– Тогда эти расчёты бесполезны, – вздохнул Шор. – Пешком такое расстояние не преодолеть. И мы не сможем унести нужное количество воды, а рассчитывать, что она попадётся где-то по пути, неразумно. Да вообще, вынести столько из храма не получится.

– Я думала, что отрицатели за этим не особо следят.

– Им всё равно, пока они не видят воровства. Уж не знаю, лень ли им досматривать или всё специально так устроено. Но вынести много воды никто не даст.

– Почему люди не накапливают воду все вместе? Почему не перебьют отрицателей? Почему…

– Какая же ты ещё маленькая. – Шор закатил глаза и сел. – Во-первых, иногда тут устраивают обыски. Если находят воду – добавляют один день к знаку. Во-вторых, при малейшем подозрении на бунт отрицатели закрывают храм. Если они увидят, что люди массово помогают друг другу, чего я, если честно, вообразить не могу, отрицатели закроют храм. И весь город вымрет от жажды.

– Откуда ты знаешь? Кто тебе рассказал?

– Уже неважно. У него не было имени, – отрезал Шор и устало потёр переносицу. – Ты видела скелеты в домах? Это бунтовщики. Отрицатели полагают, что за бунт тела казнённых навсегда должны остаться в эль-Туне. Местные их не трогают, считают, что на костях проклятие.

У Лики мурашки побежали по спине. Вот почему на неё косились, когда она собирала воду в череп.

– А если ночью незаметно пробраться в храм и перебить всех отрицателей?

– Тогда через месяц здесь будет армия. Забудь. Не мучай ни себя, ни меня. Я понимаю, как сильно ты хочешь сбежать.

– Должен же быть способ!

– Пара горбачей, карта, запас воды и еды на месяц – и можно в путь.

Лика едва удержалась, чтобы не ткнуть Шора в бок.

– А твой дар? Ты открывал свою шкатулку?

– Нет!

– Может, попробуем?

И почему она раньше об этом не подумала?

Но Шор почему-то изменился в лице и отпрянул.

– Ни за что!

– Но почему? Дар мог бы помочь!

– Забудь про дары! И про богиню! И не вздумай доставать свою шкатулку! Даже не пытайся её открыть!

– Я и не могу её достать, – хмуро отозвалась Лика.

Шор осёкся и отвернулся. Лика заметила, каким безумным сделался его взгляд и как будто… виноватым?

– Или могу? Шор? Шор!

– Что?! – рявкнул парень, поднявшись на ноги.

– Я могу достать шкатулку с одной кистью? – Лика тоже встала.

– Нет, не можешь!

– Врёшь!

– Слушай, мелкая, кончай меня злить тупыми вопросами! – Шор пригрозил Лике пальцем. Рука у него дрожала.

«Да он же боится», – догадалась Лика.

– Ты знаешь, как мне достать шкатулку, – начала она, закипев от гнева, – знаешь, но боишься рассказать! Почему? Дар мог бы помочь нам выбраться отсюда! Скажи мне правду!