Вор в ночи. Новые рассказы о Раффлсе

– Ну-ну, девица, – воскликнул старый ветеран, – я не собираюсь стрелять в тебя! Ты расскажешь мне все о том, что здесь происходит, и тебе это принесет больше пользы, чем если ты продолжишь молчать. Хорошо, я опущу револьвер… Будь я проклят, если эта нахальная девка не натянула на себя вещи моей жены!

Да, я действительно натянул вещи его жены и сам поставил себя в такую ситуацию, но его внезапное открытие, как ни странно, не настроило его против меня. Напротив, я заметил смешинку в его глазах, которая была отчетливо видна даже сквозь стекло очков. Он молча убрал револьвер, исполняя свое джентльменское обещание.

– Мне повезло, что я заглянул внутрь, – продолжил он. – Я пришел только из-за отсутствия писем, но, если бы я этого не сделал, вы бы еще неделю жили в моем доме. Небеса, да я сразу же увидел незнакомый почерк, как только переступил порог! Теперь поступи разумно и скажи мне, где сейчас находится твой дружок.

У меня не было никаких дружков. Я был один со своей бедой. Не было ни единой живой души, которая могла бы прийти мне на помощь (тем более в доме). Так я и сказал, заикаясь, и мой тон не выдал меня. Но старик на мои слова лишь потряс тяжелой головой.

– Довольно благородно с твоей стороны не выдавать своего приятеля, – сказал он. – Но я не из морских пехотинцев, дорогая моя, так что не надейся, что я поверю тебе. Хорошо, если не хочешь говорить, будь по-твоему, тогда нам нужно вызвать тех, кто заставят тебя заговорить.

В мгновение ока я понял его замысел. Телефонный справочник был открыт на одном из столов. Он, должно быть, заглянул в него, когда услышал мои шаги на лестнице. И сейчас он кинул взгляд на него вновь, и это дало мне возможность действовать. В редком для меня озарении я бросился на телефон в углу и швырнул его на пол изо всех сил. И сам был отправлен в полет до противоположного угла в тот же самый момент. Но телефон оказался довольно деликатной усовершенствованной модели, и я льстил себе, что смог по крайней мере на день вывести его из строя.

Не то чтобы полковник взял на себя труд убедиться в этом. Он стал смотреть на меня странным взглядом, изучая в электрическом свете, его правая рука вновь оказалась в кармане, куда он убрал свой револьвер. И я… я мало отдавал себе отчет в том, что делаю… Я взял в руки первое средство самообороны – им оказалась пустая бутылка, оставшаяся от празднования моего приезда сюда.

– Будь я проклят, если ты не мужчина! – воскликнул полковник, направляя дуло на меня. – Молодой волк в овечьей шкуре. Конечно же, выпил мое вино! Положи эту бутылку сейчас же, или я просверлю туннель в твоей голове. Как я и думал! Клянусь Небесами, ты заплатишь за это! Даже не думай вытворить еще что-то, или я выстрелю в тебя! Моя последняя бутылка восемьдесят четвертого года… ах ты мерзавец… наглое животное!

Он бросил меня на стул в углу и стоял надо мной, сжимая пустую бутылку в одной руке, а в другой револьвер. Его багровое лицо исказилось от убийственной ярости. Он пытался сказать что-то еще, но его тощее горло раздувалось и сокращалось, будто от судорог. Я даже не понимал, смеется ли он от моего вида или же дрожит от злости, предвкушая пролить мою кровь за последнюю бутылку своего лучшего шампанского. Теперь его глаза не были скрыты и им не нужны были очки, увеличивающие их. Расширенные и полные ярости глаза наблюдали за мной, а лицо его приобрело вид маски. Я не мог отвести взгляд от его ужасных глаз. Я не мог понять, почему его глаза так выпучились. Я и не пытался. Не осознавая, что происходит вокруг меня, я лишь ждал… пока не увидел лицо Раффлса, мелькнувшее над плечом несчастного полковника.

Раффлс без звука прокрался внутрь в самый громкий момент и ждал возможности подкрасться к полковнику со спины. Когда мое собственное внимание было полностью поглощено убийственным видом моего оппонента, Раффлс схватил руку полковника, в которой был револьвер и завел за спину, отчего его глаза выпучились, как я описывал выше. Но военный не сдавался и сражался с ним, и едва ли я успел сообразить, что происходит, как он ударил моего друга, находящегося сзади, бутылкой, которую все еще держал в руке, отчего она тут же рассыпалась на осколки о голень Раффлса. Тогда я бросился на помощь и через несколько минут наш полковник уже сидел в кресле связанный и с кляпом во рту. Но это не была одна из наших бескровных побед. Раффлс был серьезно ранен, стекло разрезало его плоть до самой кости, его нога при каждом шаге кровоточила, и жестокие глаза связанного человека смотрели на блестящую дорожку крови с мрачным удовлетворением.