Вор в ночи. Новые рассказы о Раффлсе

– Не нужно толкать дверь, Торнэби! – воскликнул он. – Без клина и буравчика вы можете ломать дверь сколько угодно, но никогда не откроете ее. Есть ли у вас в доме лестница?

– Где-то есть веревочная лестница на случай пожара, – сказал лорд с некоторым сомнением. – Где она находится, Леггетт?

– Уильям принесет ее, милорд.

С этими словами молодой слуга убежал наверх.

– Какая польза от того, что он принесет ее сюда, – воскликнул Паррингтон, в волнении отбросивший свою обычную манеру разговора. – Велите ему спустить лестницу из окна над вашей комнатой и позвольте мне спуститься вниз и сделать все остальное! Я открою эти двери одну за другой в два счета!

Мы столпились у запертых дверей, ожидая, что будет дальше. Лорд Торнэби мрачно улыбнулся всем нам, затем кивнул и отпустил писателя, как собаку с поводка.

– Сегодня мы узнали кое-что новое о нашем друге Паррингтоне, – сказал лорд. – Он воспринимает подобные ситуации намного лучше, чем я.

– Эта ситуация льет воду на его мельницу, – доброжелательно улыбнулся Раффлс.

– Вы правы! Вот увидите, мы прочитаем об этом в его следующей книге.

– Надеюсь, что сначала мы увидим преступника в суде Олд-Бейли, – заметил Кингсмилл.

– Как же это замечательно – видеть не только человека слова, но и человека действия!

Для Раффлса это замечание звучало довольно банально, но в тоне было что-то, что привлекло мое внимание. И тут я понял: рвение Паррингтона было превосходно рассчитано, дабы отвести все подозрения от другого и заставить нас чувствовать благодарность за его действия. Этот литератор-авантюрист вытолкнул Раффлса из центра внимания, и благодарность за это была тем, что я обнаружил в его голосе. Не нужно упоминать, что и я был очень ему благодарен. Но моя благодарность длилась недолго: через пару мгновений меня одолела вспышка необычной проницательности. Паррингтон был одним из подозревавших Раффлса или, во всяком случае, тем, кто знал об этих подозрениях. Что, если это он все подстроил, воспользовавшись присутствием подозреваемого в доме? Что, если он сам был тайным злодеем и единственным, кто ответственен за это происшествие? Через пару секунд я уже был уверен в этом. Затем мы услышали его шаги в гардеробной. Он приветствовал нас дерзким криком, а затем появился на пороге, открыв для нас дверь, покрасневший и взъерошенный. В одной руке он держал клин, а в другой буравчик.

Внутри царил живописный беспорядок. Выдвижные ящики были вытащены и опустошены, а их содержимое валялось на ковре. Двери гардероба были открыты, пустые коробки для запонок лежали на полу, часы, прикрытые полотенцем, были брошены на кресло. Длинная оловянная крышка выглядывала из открытого шкафа в одном углу. И одного взгляда на искаженное лицо лорда Торнэби хватило, чтобы догадаться, что она закрывала уже пустой оловянный сундук.

– Что за странный выбор, чего бы украсть! – сказал он, и в уголках его рта появился намек на улыбку. – Мое церемониальное одеяние пэра с короной!

Мы стояли вокруг него в полной тишине. Я думал, что писатель скажет что-нибудь. Но даже он либо притворялся, либо действительно ощущал страх.

– Вы можете сказать, что это было ненадлежащим местом, чтобы хранить его, – продолжал лорд Торнэби. – Но где бы вы, джентльмены, хранили это старое барахло? Клянусь Юпитером, в следующий раз возьму набор напрокат!

И он отлично воспринял свою утрату, лучше, чем кто-либо из нас мог представить минуту назад, но причина стала мне ясна чуть позже, когда мы все спускались вниз по лестнице, оставив полицию работать на месте преступления. Лорд Торнэби шел с Раффлсом под руку. Его шаг был легче, веселость более не была сардонической, даже выглядел он лучше. И тогда я понял, какой груз был снят с гостеприимного сердца нашего хозяина.

– Я лишь желаю, – сказал он, – чтобы этот случай приблизил нас к разгадке личности джентльмена, которого мы обсуждали за ужином. Думаю, вы все согласитесь со мной, если я предположу, что это именно он наведался к нам сегодня.

– О, все возможно! – сказал старина Раффлс, встречаясь взглядом со мной.

– Но я в этом уверен, мой дорогой сэр, – воскликнул наш лорд. – Этот смелый инцидент только его рук дело. Только он способен почтить меня своим присутствием в ночь, когда я развлекаю своих братьев-криминалистов. Это не случайность, сэр, а намеренная ирония, которая бы не пришла в голову ни одному другому криминальному уму Англии.

– Возможно, вы правы, – осторожно сказал Раффлс на этот раз, хотя я льстил себе, что именно выражение моего лица заставило его согласиться с этим.

– Более того, – продолжил наш хозяин, – никакой другой преступник в мире не смог бы воплотить в жизнь столь восхитительную задумку и добиться столь совершенного результата. Я уверен, что инспектор согласится с нами.

Полицейский постучал в дверь и его пропустили в библиотеку, как раз когда говорил лорд Торнэби.

– Я не расслышал, что вы сказали, милорд.

– Я лишь сказал, что исполнителем этого невероятного проникновения может быть лишь преступник, который присвоил ожерелье леди Мелроуз и половину изделий бедного Дэнби год или два назад.