Вор в ночи. Новые рассказы о Раффлсе

– Я считаю, что вы как никогда правы, ваша светлость.

– Человек, который взял бриллианты Тимбэли и вернул их ему.

– Возможно, он сделает то же самое и для вашей светлости.

– Не нужно! Я не хочу рыдать над пролитым молоком. Я лишь желаю ему получить радость от всего, что он успел забрать. Узнали ли вы что-нибудь новое?

– Да, милорд, кража произошла между четвертью и половиной девятого.

– Как вы смогли узнать это?

– Часы, завернутые в полотенце, остановились в восемь двадцать.

– Вы допросили моего слугу?

– Да, милорд. Он был в комнате вашей светлости до без четверти восемь, и комната была в полном порядке, когда он уходил.

– Значит, вы думаете, что все это время грабитель скрывался в доме?

– Не могу сказать с определенностью, милорд. Мы знаем, что он сейчас не в доме, потому что он мог быть только в спальне вашей светлости или в гардеробе, и мы уже обыскали каждый дюйм обеих комнат.

Лорд Торнэби повернулся к нам, когда инспектор вышел, поправляя фуражку.

– Я велел ему сначала прояснить именно эти моменты, – объяснил он, кивая в направлении двери. – У меня была причина полагать, что мой слуга пренебрег своими обязанностями. Я рад, что ошибался.

Я был бы не менее рад осознать, что и сам ошибся. Подозрения о нашем писателе оказались такими же дикими, как и он сам. Но, даже развеяв все сомнения, в глубине души я почувствовал разочарование. Моя теория только укрепилась с тех пор, как он впустил нас в гардеробную. Его настроение менялось мгновенно. До этого момента я был убежден в его причастности к ограблению и сейчас осознал, что лорду Торнэби Паррингтон приносил пользу, и пока он был полезен, лорд был готов закрывать глаза на странности нашего автора, но как только работа была выполнена, немедленно осадил его.

Но если Паррингтон был оправдан в моих глазах, то Раффлс восстановил свое доброе имя в глазах тех, кто вынашивал гораздо более серьезные и опасные подозрения. Этот случай был невероятной удачей, благодаря чему члены клуба перестали его подозревать и занялись анализом предыдущих дел. Но чудо произошло, и его эффект был виден на каждом лице и слышен в каждом голосе. За исключением Эрнеста, который и не был посвящен в тайну. Этот смешливый криминалист был заметно потрясен первой небольшой ролью в деле о преступлении. Остаток вечера трое конспираторов соперничали между собой, пытаясь загладить вину за свои подозрения. Я слышал, что Кингсмилл сообщил Раффлсу время, когда его можно найти в коллегии, и обещал место на любом процессе, который мой друг, возможно, когда-либо захочет посетить. Паррингтон говорил о подарке в виде множества своих книг, и наш хозяин даже стал добрее относиться к нему. Что касается лорда Торнэби, я услышал, как он говорил что-то о клубе «Атеней», ссылаясь на своих знакомых в комитете, и шепотом, как мне показалось, о Правиле II.

Полиция все еще оставалась в поместье, когда мы расходились, и я воспользовался тем, что мой дом находился за углом, чтобы заманить Раффлса и обсудить с ним события этого вечера. Наконец он согласился, посчитав, что иначе ему придется говорить о краже со взломом прямо посреди улицы. Оказавшись в своей квартире, я рассказал ему об опасности, подстерегавшей его, и о собственной дилемме, о тех нескольких словах, которые я подслушал пред входом, и о том тонком слое льда, по которому он скользил весь вечер и даже умудрялся выписывать причудливые фигуры. Ему было хорошо, ведь он не осознавал опасности. Но только подумать о том, что я пережил… слушал, наблюдал, но был не в состоянии сделать хоть что-то… не в состоянии ни словом предупредить его!

Раффлс позволил мне закончить, но тяжелый вздох сопровождал выдох дыма от «Салливана». Докурив, он бросил сигарету в камин и только потом заговорил.

– Нет, спасибо, я больше не буду. Я лучше поговорю с тобой, Банни. Ты действительно полагаешь, что я не догадался о заговоре этих умников?

Я категорически отказывался верить в то, что он все знал еще до этого вечера. Почему же он не сказал мне об этом? Ведь это была его идея принять приглашение. Неужели он имел в виду, что сам решил сунуть голову в пасть льва? И чем же он руководствовался, когда заманил меня туда, обещая веселье?

– Ты мне мог пригодиться, Банни, я уверен в этом.

– Тебе было нужно знакомое лицо?

– Ты мне очень помог еще до этого дня, Банни. Ты придал мне больше уверенности, чем, вероятно, можешь поверить сейчас. Твое присутствие успокаивает меня больше, чем ты можешь предполагать.

– Значит, я для тебя и зритель, и суфлер в одном лице?

– Превосходный, Банни! Но для меня это тоже не было пустяковым делом, мой дорогой друг, вся затея была очень опасной. Мне могла понадобиться твоя помощь в любой момент, и мне было достаточно того, что я понимал: ты всегда поможешь мне.

– Помогу в чем, Раффлс?

– Конечно же, пробиться с боем наружу и сбежать! – ответил он с блеском в глазах, и я видел, что он говорит чистую правду.

Я поднялся с кресла.

– Ты имеешь в виду, что причастен к краже?

– Я единственный, кто к ней причастен, мой дорогой Банни.