Читаем Ворчание ездового пса полностью

И да, и нет. Но так как премия считается не только узко–религиозной, а допускает и светских авторов, то тогда, косвенно, подпадаю.

Вообще‑то, если эти эксперты прочитают мои произведения, или даже хотя бы откроют их, они будут поставлены перед непростой задачей. Мои опусы не укладываются в схему, хотя несут определенно мощный эмоциональный и нравственный заряд, будучи при этом написанными самым внятным литературным языком, без вывертов. Impression!

И мальчишки идут в авиацию! То на форуме был почти вакуум, ну, пресловутая ветка Баранкина, а теперь поднялась волна. Уже от этих бесчисленных веток на авиа ру становится тоскливо: «как стать гражданским пилотом? Куда пойти учиться на пилота? Хочу стать пилотом!»

Конечно, не один я руку приложил к стремлению пацанов – но факт налицо.

Я таки ещё раз просмотрел произведения прошлых номинантов, попытался понять их стиль и язык. И никак не вкурюсь: ну чем же таким должны брать эти опусы читателя? На что и каким образом они его подвигают? Какова реальная польза от них? Только опосредованная? Кто их реально оценивает и какова обратная связь читателей с автором?

Ну, допустим, лауреат нескольких премий этот писатель. Ну, пишет он о священниках, о религии… мне это чуждо. Но, главное, – нет в интернете его произведений. Ну, издал он 5 тысяч книг. Ну, пришло ему сто писем. И всё? И по этим письмам он мнит о себе, и благодаря им (ну и, естественно, божьему вдохновению), продолжает кропать свои шедевры? И его выдвигают в узкие круги писательского руководства союзами? И уже он там получает должность?

Так это ж получается не писатель, это – чиновник. И таких среди номинантов трое или четверо. И с ними вместе на подиуме толкаются выживающая из ума берлинская бабка–эмигрантка, пишущая галиматью, фэнтези это… православное. И питерская тетя–драматург, написавшая недавно (и, возможно, уже издавшая) прям‑таки безсмертный роман–эпопею, за которую её и выдвинул неизвестно кто, хотя временем этот опус ещё не проверен. И интервью попавшего в финал попика я прочитал… сыплет цитатами.

И все они такие прррявославные… воротит.

По мне так – пиши, не пиши, но если конкретного движения жизни от твоего опуса нет… лучше не бери в руки перо. Ну, разве что – на будущие века, если ты гений.

Я не задумывался никогда, православны ли мои книги. Я знаю, что проповедую общечеловеческие истины, которые были и до православия, но которые нынче православная церковь активно эксплуатирует и выдаёт только за свои. И по этим критериям, возможно, мои труды – подпадают. Читателя сначала завлекает только и только авиационный оживляж, вернее, авиационная оболочка. А под оболочкой, между штурвалами, грозами, ветрами и обледенением, проступают те самые истины, ненавязчиво, между делом. Этим мои книги, так сказать, всечеловечны, ну и навроде того что православны. Но главное – они действенны. Это подтверждается живой и непрерывной обратной связью с моими читателями. А читают меня многие.

Спорим с Олегом Д. о литературе. Он, филолог по образованию, терпеть не может Толстого и Горького, в основном, за их человеческую, политическую позицию, неприятие которой он переносит и на их произведения. Зато любит Донцову, причем, именно как легкое чтиво, дающее возможность временного ухода от реалий жизни. Ну такова, мол, нынче роль литературы в обществе.

Между прочим, он любит песни Шнура. Он вообще любит трэш, сам подвизался в этом матерщинном жанре на Прозе, пока не выгнали.

Открыл я Шнура, полистал его дворовые опусы. Дерьмо. У него есть песня «Вот такая …уйня». Точно. Она самая.

Ну, люди разные. Олег сам с пеной у рта утверждает, что молодежь нынешняя не хуже и не лучше; она – другая. Правда, какая такая другая, не расшифровывает. А термин этот, «другая», уже приелся в полемике. Когда нечего сказать.

Я не приемлю такого поверхностного определения и докапываюсь: на что опирается нынешняя молодежь, есть ли у нее нравственные ориентиры, соответствуют ли они вековым общечеловеческим ценностям и т. п. И никак не могу поверить, что, имея таких кумиров, как несущий матом благородные идеалы Сергей Шнуров и прочая подобная гопота, – молодежь стремится в горние выси. Скорее поверю в её деградацию. Спорим об этом.

Таким как Шнур скушно в питерских подворотнях, им не так, им хочется нечта эдакого… они идут на поводу у манипуляторов с болотных площадей. А для молодежи он прост и клёв, и нечего, мол, тут рассуждать.

И ещё мысль о литературе. Занимаясь профессиональной писательской деятельностью как ремеслом, автор не может гореть постоянно. Горение вызывается вдохновением, типа шизофрении. Я по себе знаю. А в быту, да ещё в нынешнем безвременье, это нереально. Кропают на потребу. Есть потреба читателя уйти от реалий, ну вот хоть на поездке в метро – вот тебе в руки покет; потом хоть выбрось. Товар. Инфа. Прочитал и забыл, отвлекся, разрядился.

Перейти на страницу:

Все книги серии Ездовой пёс

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары