Ворчание ездового пса

Однако… все вовремя. К семидесяти годам подобьются все бабки. И тогда, собственно, наступит тот самый, старческий, созерцательный период жизни. А пока все бьюсь, шевелюсь, ворочаюсь. Духовной силы у меня ещё хватает, я самодостаточен и вполне способен не поддаться упадническим настроениям. Я славно пожил, я видел Небо. А возня вокруг премии заставила лишь ещё раз оглянуться, подбить итоги и объективно оценить свои невозможности.

Надо бы написать Саганю письмо… а нет охоты. Как‑то резко свернулся во мне интерес к этой премии, а паче к вхождению в настоящую литературу путем представления мэтрам своих опусов. Им мои опусы пох. У них свой замкнутый мир, в котором они делают свои деньги.

Думаю, бумажной литературе в нынешней России уготована незавидная участь. Поэтому я интуитивно и взял курс на интернет. За ним будущее, причем, уже недалекое.

В Норвегии судят этого фашиста–герострата, убившего несколько десятков человек, как он сам утверждает, «в защиту Норвегии от мультикультурализма». У него, у суки, трехкомнатный номер в тюрьме: в одной комнате он спит, в другой у него кабинет с компьютером и электронной почтой, в третьей – тренажерный зал… За свой проступок он максимум может получить 21 год, причем, защита его в растерянности, потому что он сам объявляет себя пострадавшим от заполонивших страну чурок.

И мать одного из убитых этим выродком парней говорит: ну что ж, человек потерялся в жизненной ситуации… не надо судить его так уж строго… Мать, потерявшая ребенка!

Пиzdец просвещенной толерантной Европе. Нам, русским, её не понять.

Я вот думаю: моему поколению, приученному родителями к самостоятельному выживанию в условиях, далёких от городских, эти навыки пригодились в полной мере. Детям нашим уже нет и смысла учиться белить, клеить обои или класть кирпич, да и копать землю тож. Им проще нанять человека. А внукам даже знать об этом не стоит: им предстоит жить в цивилизованном городе, где давно уже существует устойчивое разделение труда.

Юльку Оксана учит только вкусно готовить. Делать варенья–соленья внучке тоже уже не придется: она их купит. Да и какая польза от тех солений, когда магазины ломятся от любых продуктов. И шить учиться нет смысла. И стирать тоже. И посуду мыть.

Единственно, надо получить такую профессию, которая даст материальный достаток, остальное приложится.

Мы спросили у детей, куда они тратят деньги. Дык… на жильё, на бензин, на техобслуживание, на стоянку; на салоны, парикмахерские, косметику; на хорошую, практичную одежду; на танцы и костюмы к ним; на репетитора, на подготовительные курсы, на интернет, на видеодиски, на книги; ну, на хорошее питание у них тысяч 20 в месяц уходит. По мелочам много растекается, но безболезненно. Хватает.

Ради всего этого они пашут на трех работах с утра до вечера. И считают такую жизнь нормальной.

Тут «Аэрофлот» вышел на Минтранс с просьбой уменьшить отпуска пилотам, а то, видите ли, у наших пилотов самый большой отпуск в мире: 70 дней. Мол, нерационально столько времени отдыхать, да ещё при острой нехватке летного персонала.

Через год они предложат увеличить саннорму до 100/1000 часов.

«Мы же вам платим во–от такие бабки!»

Идут разговоры о повышении пенсионного возраста.

То есть: прослеживается тенденция к интенсификации труда российского народа.

И лет через десять моя так называемая каторга советских лет покажется раем.

Так что нечего приучать детей к совершенно не нужному, только отнимающему драгоценное время физическому труду, как и к полезным в деревне хозяйственным навыкам.

А нам с Надей это таки пригодилось.

Скачал на рабочий стол фотографию байкальского льда. Прочитал ещё раз концовку «Страха полета». Если вот это – не настоящее, то уж и не знаю…

Нет, Вася! Это‑то как раз и есть настоящее. Время рассудит.

Что – если сам Тарасов признает тебя пейсателем, то можно и умирать спокойно?

Да пошли они все… литераторы. Я – сам Ершов.

Тарасов написал пару–тройку книг: о Паскале (ЖЗЛ), о Хомякове, о Тютчеве. И все: он уже известный профессиональный писатель. И уже учит других писательскому мастерству, возглавляет Литинститут, где учат на писателя. Авторитет. Среди таких же как он.

А Ершов – дилетант.

Вчера вечером смотрели хороший фильм с участием покойного Михаила Евдокимова: ну, как он бочку со спиртом в реке выудил… Забыл название… а… «Не валяй дурака», кажется. И так стало жалко мужика: ну зачем он полез в эту гнилую политику? Страна не заметила потери ординарного чиновника; народ потерял любимого Артиста.