Воронята

— Сейчас придет. Наверное, он задержался, чтобы оставить чаевые. — Адам выпустил из руки мячик и поймал его. Он почти механически хватал пальцами мячик, когда тот летел в его сторону; вот его рука пуста и неподвижна, а в следующее мгновение в ней крепко зажат мячик.

Раз. Два.

— Значит, Эшли, — сказал Ганси.

— Да, — отозвался Адам, как будто ожидал, что друг заговорит о ней.

— Глаз у нее — сквозь стены видит. — Так часто говорил его отец, и выражение стало в семье поговоркой для обозначения чрезмерно любопытного человека.

— Ты думаешь, что она в самом деле оказалась здесь из-за Деклана? — спросил Адам.

— А с какой еще стати ее могло сюда принести?

— Из-за Глендура, — не задумываясь, ответил Адам.

Ганси рассмеялся, но Адам не поддержал его.

— Нет, правда, почему еще?

Вместо ответа Адам сделал движение кистью руки и выпустил мячик. Он тщательно рассчитал траекторию: мяч один раз стукнулся о покрытый масляными пятнами асфальт, затем об одну из шин «Камаро» и ушел по дуге вверх, пропав на мгновение во тьме. Адам шагнул вперед, и мяч упал точно в его подставленную руку. Ганси одобрительно хмыкнул.

— Мне кажется, тебе не стоит больше говорить об этом с посторонними, — сказал Адам.

— Это не тайна.

— Может быть, и зря.

Тревога Адама была заразительной, но, логически рассуждая, его подозрения ничего не подкрепляло. Ганси уже четыре года занимался поисками Глендура, о чем охотно рассказывал любому, кто проявлял интерес, и ни разу не видел никаких признаков того, что кто-то пытается разделить с ним его драгоценное расследование. Впрочем, он должен был признаться, что мысль о такой возможности пробудила в нем неожиданно неприятное чувство.

— Адам, это ерунда. Почти все, что я сделал, уже опубликовано. Так что поздно секретничать. Да и несколько лет назад уже было поздно.

— Послушай, Ганси, — с напором заговорил Адам, — неужели ты не чувствуешь? Не чувствуешь?..

— Что — не чувствую? — Ганси терпеть не мог ссориться с Адамом, но этот разговор почему-то напоминал именно ссору.

Адам без особого успеха попытался облечь свои мысли в слова, но в конце концов просто бросил:

— Следят.

На противоположной стороне стоянки из двери «Нино» появился наконец-то Ноа и побрел к ним. Ронан, сидевший в «Камаро», развалился на сиденье и запрокинул голову, будто спал. Ганси чуял где-то поблизости запах роз и впервые подстриженной в этом году травы, он вдыхал запах сырой земли, возвращавшейся к жизни под прошлогодними листьями, и воды, бегущей по камням в горных теснинах, где никогда не ступала нога человека. Возможно, Адам был прав. Что-то назревало в этой ночи, думал он, что-то невидимое открывало глаза.

Когда Адам в следующий раз бросил мячик, уже Ганси протянул руку, чтобы поймать его.

— Думаешь, кому-нибудь пришло бы в голову следить за нами, — сказал Ганси, — если бы мы не были на верном пути?

Глава 8

К тому времени, когда Блю медленно вышла наружу, усталость успела пригасить ее тревогу. Она полной грудью вдохнула холодный ночной воздух. Просто невозможно было подумать, что это та же самая субстанция, которая попадает в «Нино» сквозь кондиционеры.

Запрокинув голову, она посмотрела на звезды. Здесь, на краю центра города, уличных фонарей было слишком мало для того, чтобы их свет полностью забивал звезды. Большая Медведица, Лев, Цефей. Она находила одно за другим знакомые созвездия, и ей становилось все легче дышать.

Открывая замок, которым был пристегнут велосипед, Блю заметила, что цепь холодная. С противоположной стороны стоянки до нее доносились обрывки негромкого разговора. Неподалеку от нее по асфальту прошаркали шаги. Люди, несомненно, были самыми шумными из животных, даже когда вели себя тихо.

Когда-нибудь она поселится в каком-нибудь таком месте, где можно будет стоять около своего дома и не видеть никаких фонарей, одни только звезды, где она будет ощущать себя как никогда близко к способности овладеть талантом матери. Когда она смотрела на звезды, в ней просыпалось что-то такое, что требовало от нее видеть больше, чем просто звезды, улавливать значения в хаосе небесного свода, находить в нем образы. Но все это не имело смысла. Ей удавалось лишь иногда разглядеть Льва и Цефея, Скорпиона и Дракона. Возможно, ей требовался горизонт пошире, и чтобы города вокруг не было. Ей, правда, совершенно не хотелось видеть будущее. Она хотела видеть нечто такое, чего не сможет и не увидит никто другой, и, возможно, для выполнения этого желания требовалось больше магии, чем ее вообще существовало в мире.

— Прошу прощения… э-э… мисс… Здрасте.

Голос был мужской, напряженный и принадлежал местному уроженцу — в произношении гласных острые углы были стерты почти начисто. Блю с равнодушным видом повернулась.