Воронята

Ноа не вызвался пойти с ним, а Ганси не стал просить его. Шесть месяцев назад, единственный раз, когда он взял Ноа с собой, тот нашел Ронана во впечатляющей луже его собственной крови и с тех пор был избавлен от опасности вновь увидеть что-нибудь подобное. Ноа не ходил вместе с Ганси в больницу, да и Адам был уличен в желании улизнуть от этого дела, так что с Ронаном, когда ему зашивали раны, был один только Ганси. Это случилось давным-давно — и совсем только что.

Иногда Ганси казалось, что вся его жизнь состоит из десятка-полутора часов, которые он никогда не сможет забыть.

Натянув куртку, он вышел из дома на освещенную зеленоватым светом стоянку. Здесь было зябко. Капот «BMW» Ронана был холодным, а это значило, что в последние полчаса-час он никуда не ездил. Так что, куда бы он ни направился, он пошел пешком. Пешком он мог добраться до церкви с подсвеченным тусклым желтым светом шпилем. До «Нино». И до старого моста, под которым бежала быстрая бурная речка.

Он зашагал вперед. Голова у него работала вполне логично, а вот сердце по-предательски давало перебои. Он не был наивным и не питал иллюзий, что ему когда-нибудь удастся возродить того Ронана Линча, которого он знал до смерти Ниэла Линча. Но он не хотел потерять того Ронана Линча, который существовал сейчас.

Несмотря на яркий лунный свет, вход в церковь Святой Агнессы находился в кромешной тьме. Слегка вздрогнув, Ганси взялся за массивное железное кольцо и потянул на себя. У него не было никакой уверенности в том, что дверь не будет заперта. В церкви Святой Агнессы он был только один раз, на Пасху, потому что его попросил Мэтью, младший брат Ронана. Он вовсе не считал церковь тем местом, куда Ронан может направиться среди ночи, тем более что он вообще не отнес бы Ронана к числу любителей посещать церкви. Тем не менее все трое братьев Линч бывали у Святой Агнессы каждое воскресенье. Целый час они сидели рядом на церковной скамье, хотя в другое время они не смогли бы даже посмотреть друг другу в глаза за столом в ресторане.

Пройдя под черной аркой за дверью, Ганси подумал, что Ноа прекрасно умеет отыскивать всякую всячину. Оставалось надеяться, что сейчас он не ошибся насчет Ронана.

В церкви Ганси обволокло редко встречающимся запахом ладана, который сразу же пробуждал воспоминания о множестве семейных венчаний, похорон и крещений — и все летом. До чего же странно, что в один глоток застоявшегося воздуха может вместиться череда сезонов за много лет.

— Ронан! — Слово повисло в пустоте. Оно эхом отдалось от невидимого высоченного потолка, так что в конце концов Ганси ответил его же собственный голос.

От тусклого света дежурных ламп в нефе лежали резкие вытянутые тени арок. Мрак и неуверенность словно кулаком поддали Ганси под ребра, легким не хватало воздуха. Это состояние напомнило ему о еще одном давнем летнем дне, когда он осознал, что в мире существует такое явление, как магия.

Там и обнаружился Ронан. Он лежал, вытянувшись во весь рост, в тени на одной из скамеек, свесив одну руку, а второй прикрыв голову; его тело выделялось в темноте еще более темным пятном. Он не шевелился.

«Только не сегодня! — подумал Ганси. — Ради Бога, только не сегодня!»

Перегнувшись через спинку скамьи, он положил руку на плечо Ронана, как будто рассчитывал просто разбудить его, молясь про себя, чтобы это сбылось хотя бы потому, что он уверен, что так случится. Плечо было теплым, от Ронана сильно пахло спиртным.

— Просыпайся, чувак, — сказал он. Он хотел произнести это шутливо, но слова дались ему нелегко.

Плечо Ронана дернулось, голова повернулась. На мгновение Ганси показалось, что он опоздал, что Ронан мертв, а его труп пошевелился только потому, что он, Ганси, так приказал. Но затем блестящие голубые глаза Ронана открылись, и жуткое наваждение исчезло.

Ганси с силой выдохнул.

— Ну ты и гад…

— Я не мог уснуть, — откровенно признался Ронан. Потом, разглядев перекошенную физиономию Ганси, добавил: — Обещаю, такого больше не повторится.

Ганси очень старался говорить непринужденно, но это плохо удавалось ему.

— Не нужно было врать…

— Мне кажется, — ответил Ронан, — что ты путаешь меня с моим братом.

В церкви было совершенно тихо. Теперь, когда Ронан открыл глаза, там, казалось, стало светлее, как будто и само здание спало вместе с ним.

— Когда я сказал тебе, чтобы ты не напивался в «Монмуте», то вовсе не имел в виду, чтобы ты пил где-то еще.

— Кто бы говорил… — ответил Ронан, чуть заметно пожав плечами.

— Да, я выпиваю, — с достоинством ответил Ганси, — но не напиваюсь.

Взгляд Ронана скользнул на грудь, где что-то находилось.

— Что это такое? — спросил Ганси.

Ронан держал у груди в пригоршне что-то темное. Когда Ганси наклонился, чтобы разжать его руку, он почувствовал что-то теплое и живое, ощутил кончиками пальцев быстрый пульс. И поспешно отдернул руку.

— Христос!.. — проговорил он, пытаясь понять, что же он почувствовал. — Это птица?

Ронан медленно сел, не выпуская из руки свою добычу. На Ганси вновь пахнуло спиртным.