Вороний народ

– Ты видишь это, мое Тыквоголовшество? – позвала его Сьюки, прыгая по лесу. – Ну разве я не умница?

– Не водись с птицами, сестра Сьюки, – предостерег он, останавливая свой ритмичный звон. – Они враги пугал.

– Но, мое Тыквоголовшество, так было во времена, когда мы отпугивали их от перепаханных полей для людей с ферм, – сказала Сьюки, кружась вокруг него. – Мы больше не их рабы, как ты и сказал, так почему бы не подружиться с птицами? Нам следует…

Тыквоголовый нежно взял ее за запястье, завершив танец.

– Не водись с птицами, – повторил он, его зигзагообразная улыбка не покидала лица, хотя глаза еще никогда не выглядели более черными. – Ты понимаешь меня, сестра?

– Я… Да, мое Тыквоголовшество, – ответила Сьюки, подняв взгляд и увидев, как птицы улетают прочь. – Мне очень жаль. Правда. Очень.

– Не о чем сожалеть, – Тыквоголовый погладил ее лицо из мешковины, а затем позвал остальных: – Братья и сестры, умерьте свое веселье. – Вороний народ собрался вокруг своего предводителя. – Еще ближе, братья и сестры, подойдите ближе, чтобы вы могли меня слышать. Хорошо, хорошо, так близко, как только можно. Возьмитесь за руки. Вот так. Прекрасно.

Сьюки взяла за руку пугало в соломенной шляпе и почувствовала, как рука Тыквоголового в перчатке сомкнулась на ее ладони. Она задрожала от трепета. Весь вороний народ слился воедино.

– Прислушайтесь, мои братья и сестры, – сказал Тыквоголовый приглушенным голосом, взглянув туда, где стайка воробьев наблюдала за ними с каменных галерей аббатства. – Слышите насмешки птиц? Их карканье, уханье и чириканье. Как часто они насмехались над нами в прошлом?

Сьюки уже собиралась возразить, когда заметила, что все согласно кивают.

– Что, если я скажу вам, что все вместе мы сможем заставить их замолчать? – С этими словами Тыквоголовый крепче сжал руку Сьюки, и она почувствовала себя странно. Легче. Невесомее. Ее зрение подернулось рябью, как вода в пруду. – Слушайте, братья и сестры, слушайте мои слова, вместе мы сильнее, вместе мы могущественнее, вместе мы будем…

Голос Тыквоголового стал тише. Мир Сьюки погрузился во тьму, и она уже не знала, где кончается ее сознание и начинается его.

Сьюки взлетела над руинами аббатства, мир под ней качался. Она стала птицей. Они все – ее братья, сестры и Тыквоголовый. Стали единым целым и летели вместе, неслись на крыльях птиц, проникали в их сознание, парили и пикировали, как в детской мечте.

И тут они увидели его.

Крэддок. Измученный, шатаясь, он плелся вдоль берега реки, направляясь к аббатству. Он шел к ним, и был это лишь вопрос времени, когда они его схватят. Сьюки ощутила укол гневного удовлетворения, который ей не принадлежал. А затем она почувствовала что-то еще. Присутствие чего-то еще. Большего, чем Тыквоголовый. Большего, чем птицы. Мудрый ум, не такой древний, как у их предводителя, но, возможно, такой же могучий. Он зазвенел в ушах Сьюки, как колокольчик. Это испугало Тыквоголового, и Сьюки почувствовала, как его страх, холодный и несгибаемый, проникает в нее. От его гнева закружилась голова, и, когда он сорвался, она почувствовала, как остановилось бесчисленное множество крошечных сердец, и ее мир погрузился во тьму.

14 Сердце деревни

В Вудвилле была отличная ратуша. Восстановленная после пожара 1932 года, она служила местом проведения заседаний деревенского совета, Общества любительского драматического искусства Вудвилла, свадеб и детских праздников. К ней было подведено электричество, имелись парковочные места для двух автомобилей и даже модный туалет внутри здания. Однако добропорядочные жители Вудвилла знали, что есть только одно место, где они могут собраться для дельного обсуждения в случае серьезных чрезвычайных ситуаций.

Настоящим сердцем деревни был паб «Зеленый Человек», и большинство жителей втиснулись в него, дабы обсудить странные события, свидетелями которых они только что стали. То было обеденное время, и в пабе не собиралось такого скопления людей с кануна Нового года. Фэй дежурила возле стойки, а Терренс спустился в подвал, чтобы поменять пару бочек.

– Бродячие артисты, я полагаю. Проезжали мимо, – предположил Берти Баттерворт, и собравшаяся толпа принялась ахать и охать в неопределенном согласии. Он уже успел обсохнуть после утреннего приключения в реке.

– Они сказали «Не разочаруйте нас». – Фэй скрестила руки на груди. – По-моему, это похоже на угрозу, а мы не очень-то жалуем угрозы, не так ли, друзья? – Со стороны добровольцев местной обороны, которые тоже успели обсохнуть, раздался стройный возглас одобрения.