Вороний остров

– Я и Эйприл – это моя жена – мы долго пытались завести детей. Боже, чего мы только не делали, – он снова улыбнулся, но теперь с тоской и горечью. – И у нее, и у меня было много братьев и сестер, а сами мы хотели много детей. Мы рано начали встречаться и поженились, когда мне было двадцать три, Эйприл двадцать один. И у нас не было никаких сомнений, что скоро пойдут детишки. Мы были молоды, здоровы, мы занимались любовью с удовольствием. Чего еще надо? Но прошел год, потом два, а на третьем году мы, наконец, пошли к врачу. – Он запнулся, надвинул бейсболку поглубже, чтобы она не видела его глаз, и продолжал: – Слышала когда-нибудь об эндометриозе?

Ребекка вздрогнула:

– Конечно!

– Вот эта штука у Эйприл и оказалась. Невозможно забеременеть, если этим страдаешь, а Эйприл страдала. Месячные у нее были просто ужасные, но мы думали, что это нормально. Откуда мы могли знать? Когда мы поженились, мы были просто глупыми детьми. И мир наш был простым и понятным. Если пара занимается сексом и не предохраняется, то раз – и у тебя через девять месяцев на руках маленький комочек. То, зачем ты, собственно, и живешь, то, чего мы с женой так хотели. – Он сделал паузу, откашлялся и продолжал: – Нам сказали, что можно сделать ЭКО. То есть тогда появится хоть какой-то шанс. И еще назвали цену – семнадцать тысяч. Ты только прикинь, семнадцать штук и никаких гарантий, что с первого раза все получится. Я работал механиком, Эйприл – школьной учительницей, а наши родители всю жизнь каждый цент считали. У нас за душой ничего не было. Ноль, никаких сбережений! Когда мы поженились, то знали, что никогда не разбогатеем, но нам было наплевать, потому что мы любили друг друга. Мы думали, что только любовь имеет значение. Такая любовь, как у нас с Эйприл. А детей наших мы любили бы еще больше. Сколько раз я представлял себе, как иду с сыном на бейсбол или играю с дочкой во дворе. Но потом оказалось, что наша жизнь разрушена, а красивая фраза «Любовь побеждает все» – это только слова и не более того.

Пистолет от шланга лязгнул в руках Ребекки. Бак был полон.

Она вернулась к реальности. Над заправкой пронесся порыв ветра, раскачивая брошенный «форд эксплорер», и Ребекка вдруг почувствовала, что на глаза у нее навернулись слезы. Чувствуя себя глупо, она стерла их и автоматически посмотрела на показания счетчика: 61 доллар и 44 цента.

Возвращая пистолет на место, она спросила себя, как бы ее отец отнесся к тому, что она только что украла бензина на шестьдесят с лишним долларов. На заправке были две колонки, и обе работали, но пока она пользовалась только одной, чтобы примерно представлять, сколько она залила в бак топлива. Что ж, отец бы ее понял. Он хотел бы, чтобы она выжила, чтобы у нее была хоть какая-то возможность свободного перемещения, которую давал ей автомобиль. «Меня больше беспокоит то, что ты разговариваешь с воображаемыми людьми, дорогая», – явственно услышала она в ушах голос Генри Мерфи.

Ребекка медленно повернулась и посмотрела на «эксплорер». Стив снова стоял рядом с поднятым капотом.

– Прости, Бек, – сказал он. – Пришлось прерваться. Мне довольно-таки тяжеловато говорить об этом…

Он не смотрел на нее, глядя куда-то в сторону.

– Все в порядке, Стив. Я тебя не виню.

– Нам стало плохо, Бек, чертовски плохо. Когда мы с Эйприл обнаружили, что не сможем иметь детей, у нас вроде как крыша поехала. Нам вдруг стало противно общаться с многодетными родителями. Знаешь, с такими, у которых семеро по лавкам и они не очень-то представляют, что им делать со своими отпрысками. Я даже больше скажу, нам казалось, что если взять мальца у таких горе-родителей, то мы сможем ему дать гораздо больше, дать ребенку то, что он заслуживает.

Стив замолчал и уставился на Ребекку.

– В чем дело? – спросила она.

– Ни в чем!

– Брось, я же вижу, что хочешь мне сказать что-то важное.

– Да так, одна глупая идея. Я просто переживаю за тебя, Бек, вот и все. Потому что одно время нам с Эйприл казалось, что можно украсть ребенка, чтобы создать ему новую достойную жизнь. А вдруг Ноэлла думает о тебе и твоих девочках то же самое?

Ребекка отступила обратно на площадку перед заправкой.

– Нет, – тихо ответила она, а затем снова более решительно: – Нет, нет и нет!

Она плотно закрутила крышку бензобака, проверила, надежно ли полиэтилен прикреплен вместо стекла на пассажирской дверце, и села за руль. Посмотрела на «форд эксплорер». Пустой. Пыльный. Забытый всеми и вся. «Какие глупости, – сказала она себе. – Надо же было столько навоображать себе. Никакого Стива не существует».

«А вдруг он – просто рупор твоих мыслей и чувств, – сказал ей внутренний голос. – Ты правда не веришь в то, что Ноэлла хочет украсть твоих детей?»

Ребекка вновь подумала о Гарете, о них обоих, о том, что за пять недель не было ни одного признака того, что их с Джонни кто-то ищет. Джонни! Она с братом в лесу в тот последний день.

И то, что они нашли, когда звали Рокси.

И тот последний звонок Ноэлле, который она сделала…

Ранее