Воровка

– Сидни! – Он обнял ее. – Ты где-то растеряла свои веснушки, и что случилось с металлическими штуками, которые ты носила на зубах?

Сидни и Стив виделись регулярно, но вели свою игру. Я продолжил читать документы, ожидая, когда они закончат.

– Это твой способ назвать меня красивой?

Стив рассмеялся:

– Не останешься на вечеринку?

И тут я заметил, что на Сидни было платье, – что намекало, что к вечеринке она готовилась. Должно быть, моя мать предупредила ее заранее.

– Останусь, – сказала она. – Я надеялась, Калеб выпьет со мной бокальчик-другой, прежде чем умчится прочь на своем белом коне.

– Не могу, – сказал я, не отрываясь от текста договора. – Оливия меня ждет.

– Калеб, – сказал Стив, – тебе нужно задержаться хотя бы на один бокал – некоторые из гостей все-таки твои клиенты.

– Стив!

Я демонстративно громко захлопнул ноутбук и пронзил его взглядом:

– Я делаю своей девушке предложение сегодня вечером. Ты серьезно?

– Я прошу только о паре минут. Просто позвони Оливии и сообщи, что чуть-чуть опоздаешь.

– Нет, – встал и подхватил свои ключи я.

Сидни, проверявшая мои подписи, вдруг вскинула голову:

– Ты меня возненавидишь.

Я вздохнул:

– Что ты забыла?

Она покраснела:

– Я могу вернуться в офис и забрать все по-быстрому. Буду здесь через пятнадцать минут.

– Что ты забыла, Сидни? Это не может подождать до вторника?

Она кашлянула:

– Ключи от территории. Без них ты не сможешь войти.

Я поджал губы и взглянул на нее, моргая от огорчения. Тихо, соблюдай спокойствие.

– Ладно, иди. Живее!

Она кивнула и чуть ли не выпрыгнула из кабинета. Я повернулся к Стиву:

– Тридцать минут, пока Сидни не вернулась. Не больше.

Он похлопал меня по плечу. Я позвонил своей секретарше, также облаченной в платье.

– Можешь позвонить Оливии и сообщить, что меня задержали на работе, но я буду на месте, как только освобожусь?

Она кивнула, и я направился к скромному гардеробу в кабинете, где хранил пиджаки. Скользнул в рукава, чертыхаясь себе под нос. Для столь важной и памятной ночи все начиналось хуже некуда. Тридцать минут – и все. А затем я уйду отсюда.

К моменту, когда Сидни вернулась, прошло полтора часа. Я уже даже не пытался развлекаться светскими беседами и закрылся в офисе, чтобы дождаться ее. Дважды позвонил Оливии, но она не подняла трубку – наверняка была в бешенстве.

Сидни бодро переступила порог, придерживая длинную юбку, с виной, написанной на лице:

– Пробки, Калеб, прости.

Я кивнул и протянул руку за ключами. Она выглядела столь странно-несчастной, когда вложила их мне в ладонь, что я взял ее за запястье прежде, чем она отстранилась бы:

– Сидни? Что случилось?

Ее губы дрожали. Она отпрянула, прислонившись к краю рабочего стола:

– Можно взглянуть на кольцо?

Я едва устоял перед порывом посмотреть на часы на своем запястье. В конце концов кивнул, достал футляр из ящика и показал ей кольцо. Ее глаза распахнулись.

– Оно прекрасно, – сказала она. И заплакала.

Я закрыл футляр, убрал его в карман.

– Сидни? Что такое, в чем дело?

Я приобнял ее за плечи, и она посмотрела на меня сквозь слипшуюся тушь, уже растекшуюся по щекам:

– Я влюблена в тебя.

Ее слова потрясли меня. Я сжал переносицу. Этого не могло происходить по-настоящему. Мне нужно было найти Оливию. Я не был готов разбираться со всем этим. И не хотел.

– Сидни, я…

Она встряхнула головой:

– Все в порядке. Я давно смирилась, что ты не будешь моим. Просто слегка расчувствовалась из-за того, что ты собираешься делать предложение и всякое такое…

Я стиснул зубы, судорожно размышляя, что делать дальше. Все, что я видел, – Оливия. Но Сидни была моей подругой, а я не имел привычки говорить плачущим женщинам отстать от меня к чертовой матери. Ладно – можно попытаться закруглить все оперативно. Я протянул ей салфетку, и она принялась вытирать лицо.

– Сидни, посмотри на меня.

Она подчинилась.

– Я был одинок. Всю жизнь. Я был популярным парнем, меня окружало множество людей, но я был просто неописуемо одинок среди них и не знал, излечимо ли это. Пока не встретил Оливию. Впервые я увидел ее, когда она стояла под тем деревом. – Я рассмеялся и провел пальцами по подбородку. Я не побрился. Нужно было побриться. – И только я увидел ее, как понял, что она была тем самым элементом, которого мне так не хватало. Звучит как бред, но это правда. В мыслях промелькнул образ, она – на моей кухне, за одним столом со мной, с волосами, собранными в жуткий пучок, и в этом образе мы пили кофе и смеялись. Уже тогда я знал, что женюсь на ней.

Сидни смотрела на меня с таким восхищением, что было трудно догадаться, к лучшему это или к худшему. Я поймал себя на том, что хотел бы, чтобы Оливия смотрела на меня так же. За ее любовь приходилось сражаться, и мы всегда сцеплялись друг с другом в поединке. Я мог бы быть с женщиной, которая обожала бы меня. Я мог бы даже взрастить в себе прежние чувства к Сидни. Она была красивой и доброй. Но я мотнул головой. Заканчивай, Калеб. И я сказал ей то, во что верил.