Воровка

– Когда ты найдешь его, его имя будет бежать по твоим венам вместе с кровью. Оливия бежит по моим. Бежит сквозь мое сердце, мой мозг, мои пальцы и мой член. – Сидни рассмеялась сквозь слезы. Я ухмыльнулся. – Ты найдешь его, Сидни. Но я – не он. Я принадлежу другой.

Я обнял ее. Она сидела на моем столе, и я мягко похлопал ее по ноге:

– Возвращайся на вечеринку. Мне пора.

А затем я поднял взгляд – и увидел Оливию, стоящую в дверном проеме. В голову ударила кровь. Она слышала все, что я наговорил Сидни? Видела футляр с кольцом? На краткое мгновение меня охватила паника – я не знал, что делать.

Она позвала меня по имени. Я тупо смотрел на то, как Сидни соскочила со стола и быстро вышла из кабинета, – бросив на Оливию взгляд через плечо, когда закрывала дверь.

Эмоции застыли на ее лице. Мучительно медленно на меня снизошло осознание, как на самом деле выглядело то, свидетелем чего она стала. Я ломал голову над тем, что нужно и можно сказать. Если бы я объяснил, кто такая Сидни, пришлось бы раскрыть карты про кольцо и дом. Я почти начал говорить что угодно, лишь бы стереть это выражение с ее лица, когда она впервые сказала, что любила меня.

– Я любила тебя.

У меня защемило сердце. Это должен был быть один из самых счастливых моментов в моей жизни, но она не признавалась мне в чувствах, потому что хотела. Она признавалась мне в чувствах, чтобы причинить боль. Потому что думала, что я намеренно причинил боль ей.

Словно наяву я услышал слова матери о том, что она слишком сломана. В то мгновение все изменилось. Я бы хотел, чтобы все осталось по-прежнему, но это было бы невозможно. Я не мог помочь ей. Не мог любить ее достаточно, чтобы избавить ее от закостенелой боли, которую она использовала как броню и которая бросала тень на все, что она делала. Фантазии о совместной жизни перешли от дома, осененного солнцем, и внутреннего двора, по которому бегают дети, к Оливии, в слезах забившейся в угол, упрекающей меня за то, что я обрек ее на что-то, к чему она не была готова.

Затем она обвинила меня в том, что я поступал как ее отец.

Обида была неописуемой. Особенно учитывая, что последние полтора года я пытался доказать, что совсем на него не похож. Когда она выбежала из моего офиса, уверенная, что я изменил ей, я не стал ее останавливать.

Я оцепенел, ощущая, как футляр упирается в бедро, а комната вокруг дрожит и кружится.

Опершись о стол, я зажмурился и задышал сквозь рот. Пять минут. Моя жизнь перевернулась за пять минут.

Она видела исключительно дурное. Возможно, что ни делается, все к лучшему. Возможно, я видел исключительно свою любовь и не задумывался о ее последствиях.

Стив зашел в кабинет и замер как вкопанный.

– Мимо меня ведь только что прошла Оливия?

Я поднял на него взгляд; в глазах горело. Должно быть, он заметил что-то в них.

– Что случилось? – Он запер дверь и шагнул ко мне. Я поднял руку, останавливая его, и уронил голову себе на грудь.

– Она увидела нас с Сидни. И предположила…

– Калеб, – сказал Стив, – беги за ней.

Я встрепенулся. Это последнее, что я ожидал от него услышать, – особенно потому, что не знал, насколько именно мама могла перетянуть его на свою сторону.

– Она хочет уйти, – сказал я. – С тех самых пор, как мы решили быть вместе. Она всегда находит причины, чтобы разойтись. Какая у нас получится жизнь, если она постоянно так поступает?

Стив покачал головой:

– Некоторые люди требуют больше усилий, чем остальные. Ты влюбился в весьма сложную женщину. И ты можешь взвешивать, насколько тяжело тебе может быть и обязательно будет с ней, но реально обдумать ты должен лишь одно – сможешь ли ты жить без нее.

В следующую секунду я был уже в коридоре. Нет. Нет, я не смог бы жить без нее.

Я бросился к лестнице. На выходе из кабинета она повернула налево вместо того, чтобы ждать лифт. Я перепрыгивал через две ступени; когда я едва ли не вломился сквозь входные двери, на улице уже стемнело. Боже, как я позволил этому дню настолько ускользнуть от меня? Если бы я ушел, именно когда должен был…

Ее машины не было на парковке. Пришлось подняться обратно, чтобы забрать свои ключи. Она наверняка не позволила бы мне объясниться. Если бы я поехал к ее квартире, когда она в таком состоянии, она даже не пустила бы меня на порог. Но если бы я позволил мысли о том, что я изменяю ей, укорениться в ее голове, она бы поверила в нее, и нам настал бы конец. Так что я мог сделать? Как мог исправить ситуацию? Я шагами измерял свой кабинет. Она не такая, как другие женщины. Ее нельзя просто заговорить, чтобы она отпустила свои тревоги…

Проклятье! Нужно было понять, как достучаться до нее.

Кэмми.

– Она со мной, – сказала Кэмми, когда я дозвонился до нее.

– Позволь мне поговорить с ней, Кэмми. Пожалуйста.

– Она не хочет с тобой говорить. Дай ей немного остыть.

Я повесил трубку, искренне полагая, что так и поступлю. Однако спустя несколько часов уже ехал к Кэмми и, едва поняв, что на парковке нет машины Оливии, осознал, что она солгала мне. И направился к отелю.

Глава 13

Настоящее