Воровка

Мягко целую ее там, где лихорадочно трепещет пульс. Одной рукой она оплетает мою шею, второй цепляется за мое предплечье. Глаза у нее дымчато-голубые. Она слушает, как я соблазняю ее, с почти нетерпеливым выражением лица. Оглаживаю ее тело, прежде чем поддеть тонкие края ее нижнего белья. Тяну вниз, и она приподнимает бедра, чтобы я мог снять его. Теперь она балансирует на краю рабочего стола в своем кабинете, совершенно обнаженная – за исключением острых, под три дюйма, шпилек.

– Туфли мы оставим, – грубо раздвигаю ее ноги в стороны, почти нежно провожу по внутренней стороне бедра. За движением моей руки она следит словно завороженная. Я веду свою игру и мастерски исполняю роль, не позволяя улыбке вырваться наружу, но сложно не ухмыляться, с первых рядов наблюдая ее очевидный фетиш на руки. Он был у нее еще в колледже. Я касаюсь ее, и у меня перехватывает дыхание.

Она готова. Прикусывает губы, закатывает глаза. Я чувствую себя подростком, впервые забившим гол. Сколько минут, часов, дней я мечтал, что однажды коснусь ее так? Я хочу упиваться ощущением того, насколько она близко ко мне. Играю с ней, поддразнивая, растягивая, скользя. В прошлый раз нам не удалось испробовать ничего из этого, и теперь я наверстываю упущенное. То, какая она на ощупь, звуки, которые она издает, совершенно меня пленяют, и я с легкостью растянул бы удовольствие на целый час. Мы могли бы заниматься этим каждый день. Я хотел бы заниматься этим каждый день. Мы соприкасаемся лбами, наши губы прижаты друг к другу, но не двигаются. Она обнимает меня за шею, приникая ко мне, и я чувствую, насколько ей это нужно, благодаря тому, как напрягается ее тело – словно струна. Мне нравится, что я – причина, первоисточник ее сбившегося дыхания, почти судорожного сокращения мышц. Мне нравится, как ее тело откликается на мои прикосновения. Один из моих пальцев все еще внутри ее, когда я говорю:

– В этот раз я не стану заниматься с тобой любовью. – Мой голос охрип. Она стаскивает с меня брюки, облизывая пересохшие губы. Я прикусываю ее язык и шепчу ей на ухо: – Я просто тебя трахну.

Она замирает – или скорее цепенеет. Я снимаю брюки; они падают на пол, и я просто выхожу из них. Она смотрит диким, почти пустым взглядом.

А затем ложится назад, раскладывая себя на столе, и ее темные волосы рекой стекают вниз, до самого ковра. Ее ноги согнуты в коленях, каблуки упираются в края стола – она выглядит как обретшая плоть эротическая фантазия. И стоит мне только подумать, что теперь она моя, что я соблазнил ее настолько, что она готова подчиниться, она говорит:

– Жестко и быстро, Дрейк, – и постарайся продержаться дольше, чем в прошлый раз.

После – мы лежим на полу в ее кабинете. Я – на спине, одну руку подсунув под голову, второй оплетая ее талию. Она лежит у меня на груди в живописной посткоитальной позе. Примерно на полпути жесткого секса мы перешли к занятию любовью; иначе у нас не получается. В конце концов, все между нами становится чересчур эмоциональным и сентиментальным – даже если мы сознательно пытаемся этого не допустить. Я прокручиваю в мыслях каждый искрящийся, теплый момент.

– Кажется, я сексуально от тебя зависим.

– Это просто из-за эффекта новизны, – говорит она. – Потому что раньше мы никогда не делали ничего подобного.

– Почему ты каждый раз пытаешься обесценить мои чувства к тебе?

– Я в них не верю, – произносит она минуту спустя. – Ты говоришь, что любишь меня, но в перерывах ты любил и других женщин.

– Ты оттолкнула меня, Герцогиня. Я обычный человек и пытался найти кого-то, кто заменил бы мне тебя.

– Что насчет Леа? Ты женился на ней.

Я вздыхаю:

– Вина. Я впутал ее в историю, она влюбилась в меня, а я солгал ей про потерю памяти. Тогда казалось, единственный способ искупить мои проступки – это жениться.

Оливия болезненно неподвижна в моих руках. Мне бы хотелось взглянуть ей в лицо, но она вправе совладать с эмоциями наедине с собой.

Мое сердце. Если бы мое сердце имело человеческий облик, оно упало бы на колени – согнувшись, пульсируя от боли. Я вытаскиваю руку из-под собственной шеи и протираю глаза:

– Оливия…

Мой голос срывается. Я хочу, чтобы она потребовала рассказать историю целиком, заставила меня вновь пережить те секунды, что навсегда изменили наши жизни, но она приподнимается и целует меня. Скользнув на меня сверху, протягивает руку между нами, и я забываю обо всем – обо всем – обо всем, кроме нас.

Глава 19

Прошлое

Когда я прибыл на место, дверь была приоткрыта. Я уже собирался постучать в нее, когда она распахнулась, и из квартиры вышел мужчина с мусорным пакетом. Я отступил, слишком пораженный, чтобы что-то сказать. Мысли разбегались в стороны. Он не ее типаж. Мне следовало бы убить его. Почему он выносит мусор из ее квартиры? Он часто оставался здесь на ночь? Я смотрел на него в ожидании, пока он поднимет взгляд, – каждый мужчина заслуживал возможности объясниться, прежде чем из него начали бы выбивать дерьмо.