Воровка

Мы обмениваемся рожками, и я рассматриваю ее сквозь туман, застилающий глаза. Она заказала местную версию «Вишневой Гарсии», я – что-то с арахисовым маслом. Не могу оторвать от нее взгляда, пока она пробует мое мороженое. По ней сразу видно, что она только что занималась сексом, – раскрасневшаяся кожа, взъерошенные волосы. Я устал, но ради нее с легкостью пойду на второй раунд.

– Сильно сомневаюсь, Герцогиня.

– Почему?

– Зависимость, – просто поясняю я. – Она может длиться целую жизнь, если ее не лечить.

– И в чем состоит лечение?

– Меня это не волнует.

– Меня тоже, – говорит она, выбрасывая остатки моего рожка в мусорный бак и отряхивая ладони о свое платье. – Пойдем. У нас в номере должна быть горячая ванна.

Дважды меня просить не нужно.

Глава 23

Прошлое

Спустя четыре месяца после того, как Леа вынесли оправдательный приговор, я подал на развод. В тот же миг, в тот самый миг, когда я принял окончательное решение, с моих метафорических плеч свалился неподъемный груз. Не то чтобы я верил в развод, но и оставаться в ситуации, которая тебя убивает, нельзя тоже. Порой ты совершаешь в жизни столько ошибок, что приходится склониться перед ними. Они побеждают. Смирись… и двигайся дальше. Леа думала, что была счастлива со мной, но как я мог сделать кого-то счастливым, будучи мертвым внутри? Она даже не знала настоящего меня. Состоять в браке с тем, кого ты не любишь, ощущается как хождение во сне. Ты пытаешься заполнить собственную пустоту приятными впечатлениями – покупкой домов, отпусками, кулинарными курсами, чем угодно, лишь бы сблизиться с человеком, с которым должен был сблизиться прежде, чем сказать: «Я согласен». Сражение за то, чего никогда не существовало, изматывает. Была ли моя вина в том, что я вообще на ней женился, – я наделал кучу ошибок и без этого. Настал час двигаться дальше. И я подал документы.

Оливия.

Было моей первой мыслью.

Тернер.

Второй.

Ублюдок.

Третьей. Затем я сложил их в связное предложение: Этот ублюдок собирается жениться на Оливии!

Сколько времени у меня оставалось? Она все еще любила меня? Могла простить меня? Если бы я отвоевал ее у того кретина, могли бы мы в самом деле построить что-то на пепелище, которое сами и создали? Мечты об этом подталкивали меня к краю – выводили из себя. Что она сказала бы, если бы знала о том, что я солгал про амнезию? Мы обманывали друг друга так часто, грешили один против другого – против каждого, кто переходил нам дорогу. Однажды я попытался сознаться ей. Когда шел судебный процесс. Пришел в здание суда рано, чтобы застать ее одну. На ней был мой любимый оттенок синего – цвет аэропорта. У нее был день рождения.

– С днем рождения.

Она подняла взгляд. Мое сердце изнывало каждый раз, когда она смотрела на меня.

– Удивительно, что ты помнишь.

– Почему?

– О, ты стал особенно забывчив в последние годы.

Я криво улыбнулся, принимая ее мрачную шутку.

– Тебя я никогда не забывал…

В голову ударил адреналин. Вот он – мой шанс очистить свою совесть. Но затем в помещение зашел прокурор, и правду пришлось поставить на паузу.

Я съехал из дома, который делил с Леа, обратно в свою квартиру. И занимался лишь тем, что бродил по коридорам, пил скотч и ждал.

Ждал чего? Что она сама вернется ко мне? Что я вернусь к ней? Я ждал, потому что был трусом. Такова истина.

Я подошел к ящику с носками – знаменитому стражу обручальных колец и прочих памятных вещиц – и пробежал пальцами вдоль дна. И, едва нащупав то, что искал, ощутил, как под ребрами что-то толкнулось и заболело. Монетка была чуть зеленой; я зациклился на ней на добрую минуту, вспоминая, сколько раз обменивал ее на поцелуи. Лишь безделица, забавная уловка, которая когда-то сработала, а теперь превратилась во что-то гораздо большее.

Надев спортивные штаны, я отправился на пробежку. Бег помогал думать. Я прокручивал все произошедшее в голове, пока сворачивал к пляжу, огибая маленькую девочку с ее мамой, что неторопливо шли по тротуару, держась за руки. Я улыбнулся. У малышки были длинные черные волосы и восхитительные голубые глаза – она выглядела точь-в-точь как Оливия. Такой была бы наша дочь? Я остановился, согнувшись и упершись ладонями в колени. Это не обязательно должен был быть сценарий из разряда «если бы». У нас все еще могла быть настоящая, живая, наша дочь. Я вытащил из кармана монетку для поцелуев – и побежал к своей машине.

Когда, как не сейчас? Если бы Тернер встал у меня на пути, я бы просто сбросил его с балкона. Когда я заводил двигатель, я был мокрым от пота и крайне серьезно настроенным.

До квартиры Оливии оставалась лишь миля, когда раздался телефонный звонок. С незнакомого номера. Я принял его.

– Калеб Дрейк?

– Да? – я отвечал кратко. Свернул к океану и вжал в пол педаль газа.

– Произошел инцидент… с вашей женой.

– С моей женой?

Господи Иисусе, что она натворила на этот раз? Невольно вспомнился конфликт, в который она ввязалась с соседями из-за их собаки – могла ли она выкинуть какую-то глупость?