Воровка

Эссейл отвернулся, чтобы вытереться, и Сола наблюдала, как мускулы перекатываются под гладкой кожей. Хотя прошло всего несколько дней, она могла поклясться, что он уже набирал мышечную массу… но, наверное, как и ее мысли относительно отрастающих волос, оптимизм в ней брал верх над внимательностью.

— Эссейл, что стряслось?

Он застыл, и словно поверженный, опустил голову.

— Я… просто я сожалею.

— Не понимаю, о чем. — Сола завернулась в полотенце. — Все ведь хорошо. У нас все в порядке. Я в порядке. Ты в порядке.

И произнося все это, она гадала, кого пытается убедить — его или себя.

***

С чего, черт возьми, он решил, что это могло сработать? — гадал Эссейл, выходя из душной ванной и поднимаясь на первый этаж.

Почему он решил, что сможет прожить с человеком до конца их дней?

Открывая дверь, ведущую в подвал, он прокашлялся, когда все присутствующие в кухне посмотрели на него.

— Марисоль сейчас поднимется. Прошу прощения. Я поскользнулся и упал в душе… в смысле, в ванной комнате.

Ложь прозвучала смехотворно даже для его ушей, и только бабушка Марисоль кивнула, словно такое вполне могло произойти. С другой стороны, она была склонна верить в непорочность своей внучки… и, по крайней мере, его кузены и Маркус не стали комментировать ситуацию.

Со спутанными мыслями, Эссейл направился к лестнице, ведущей в его спальню, и когда он добрался до второго этажа, то разделся и сразу зашел в уборную. Мысленно включив свет, он посмотрел в зеркало на свое отражение.

В потолочном свете он казался чистым злом, на лице залегли тени возле глубоко посаженных глаз, его тело все еще было не удовлетворено, несмотря на секс в душе с Марисоль, энергия от крови Избранной бурлила в венах.

Вялость, что всегда приходила после кормления, еще ждала его впереди, и он молил, чтобы эта заторможенность пришла поскорее.

В нынешнем состоянии он представлял опасность, будучи связанным мужчиной рядом со своей женщиной, который был не в состоянии полноценно взять ее.

И под этим он понимал не простой секс.

Уткнувшись лицом в руки, он скользнул языком по выступившим острым клыкам.

Он не собирался кусать Марисоль. Точнее… когда он сказал, что хочет большего, она ответила, что он может взять ее всю, не понимая точного контекста. Он взял ее вену с любовью, как отчаянно хотел сделать, но поступив таким образом…

…он надругался над ней.

Марисоль не представляла, о чем он просит. И потому он совершил непростительный поступок.

После того, как она соскользнула, разрывая контакт у ее горла, он мгновенно осознал, что сотворил в своей горячке после кормления. Незаметно зализав ранки, он пребывал в таком ужасе от своих действий, чтобы рассказать ей… и вот он стоит здесь, с дырой в животе и болью в сердце.

С чего он решил, что они смогут жить, не раскрывая ей всю правду? Боги… почему он решил, что все будет нормально? Во-первых, он проживет на несколько веков дольше Марисоль. Как он объяснит ей, когда она начнет стареть, а он — нет? Воистину, он будет выглядеть на свои тридцать почти всю жизнь и начнет стремительно стареть за десять лет до своей смерти… и то же самое будет с его кузенами.

А еще проблема с кормлением. Ему периодически придется брать вену вампирши… а будучи здоровым полноценным мужчиной, его всегда будет ждет такая реакция.

Он хотел Марисоль и никого больше. Поэтому он будет возвращаться к ней, как сегодня ночью, голодный, требовательный… и брать ее вену.

О, а что с дневным светом? Он мог прикидываться совой только до разумных пределов. Но что будет, когда времена года начнут сменять друг друга, и день увеличиться до четырнадцати часов? Шестнадцати? Как он поступит, когда одним погожим летним днем его женщина захочет отправиться на пикник? Как он справится с этим?

Не считая варианта, где он сгорает в солнечных лучах, разумеется.

— Эссейл?

Он закрыл глаза, все его тело застыло при звуке ее голоса.

— Марисоль… любимая…

— Думаю, ты должен рассказать, что здесь происходит.

Спустя длинную паузу, он, не видя других вариантов, сказал хрипло:

— Согласен. К сожалению.

Глава 42

Фургон скорой помощи несся по городским улицам, направляясь к мосту, ведущему на другой берег Колдвелла, когда Джейн потянулась к верхним полкам, чтобы достать чистую простыню. Развернув белую ткань, она накрыла ей тело и лицо гражданского. Потом села рядом с Вишесом.

Когда он протянул руку и взял ее ладонь, она посмотрела на него.

— Я не знаю, как вернуть его.

— Его сердце не выдержало. Ты ничего не могла сделать.

— Я знаю.

— Иди сюда.

Ви притянул ее к себе, и Джейн оперлась о его силу. В своих мыслях она проигрывала произошедшее с момента ее появления на месте и оценки состояния пострадавшего, до переноса его тела на носилки… массажа сердца… дефибриллятора… медикаментов.

— У него есть с собой документы? — спросила она.

— Кью? — позвал Ви. — Ты нашел документы?

— Да, все у меня, — ответил Куин, сидевший за рулем. — Я его не знаю, поэтому переслал сообщением Сэкстону.

— Я хочу поговорить с его семьей, — сказала Джейн. — Когда их найдут, поговорить с ними должна именно я.

— Будет сделано, — пообещал Ви.