Воровская яма

– А так, – словно отвечала собака, – услышал, что тебя хотят обидеть, мордой поднял сетку, пролез и помчался на помощь. Кажется, вовремя!

– Конечно вовремя. – Кольцов опустил щенка на землю, и тот с радостью стал вертеться около ног, заваливаясь в порыве нежности на спину и перебирая лапками.

Неожиданно из-за кустов малины выскочила большая белая собака.

Она со всех ног помчалась к Умке. Кольцов стремительно закрыл собой друга, но тотчас узнал Альму – мать своего любимца. Альма быстро обнюхала своего сына, лизнула в мордочку и, шепнув ему что-то ободряющее, весело побежала дальше.

«Вот тебе и мамаша, – с горечью подумал Кольцов, – увидела, что сынок пристроен и решила, что больше ни за что не отвечает».

– Неужели это и есть собачья жизнь? – Кольцов посмотрел на Умку и заметил в уголках его глаз слезы.

«Убежала и даже не пожелала выздоровления, – подумал Умка. Внезапно сыновние чувства нахлынули на него, он уже готов был ринуться за мамой, но остановился. – Нельзя обижаться, я вырос, – твердо сказал он себе и, посмотрев снизу вверх на Кольцова, заключил: – У меня теперь есть хозяин, и моя жизнь принадлежит ему».

Неожиданно в нагрудном кармане Кольцова зазвонил мобильный телефон. Он присмотрелся к номеру и понял, что звонит неизвестный. Кольцов с опаской подключился и услышал незнакомый голос.

– Здравствуйте, Александр Александрович, – уверенно зазвучал баритон на другой стороне, – это говорит Сергей Петрович, который вчера, как аспид из ночи, напугал вашего оппонента.

– Да-да, я узнал вас, Сергей Петрович. Спасибо. Чем могу быть полезным? – ответил Кольцов, недоумевая, откуда позвонивший узнал его номер телефона.

– Ваш телефон я узнал у директора ДПС и решил с вами поговорить.

У меня к вам есть творческое предложение. Но это не телефонный разговор. Надо встретиться, согласны? – Кольцов замер, прикидывая, как поступить, но посмотрев на Умку, понял, что надо соглашаться.

– Встретиться можно.

– Тогда записывайте и подъезжайте в НИИ-24 завтра к обеду. Знаете адрес?

– Да кто же его не знает, рядом с Газпромом.

– В час дня вас устроит?

– Нет, у меня в понедельник высший совет, я обязательно должен быть.

– Тогда давайте в три c половиной, устроит?

– Да, полчетвертого успею.

– На проходной на ваше имя будет пропуск. Не забудьте только паспорт, Александр Александрович. Как войдете, позвоните по этому номеру, я вас встречу. До свидания.

Кольцов прошел в беседку и сел в не просохшее от дождя кресло.

Приподняв голову, он долго искал в крыше дырку, через которую так заливает место, где он расположился. Когда почерневшая часть доски, пропускавшая на потолке воду, была найдена, вдалеке раздались громкие восклицания и мат. Кто-то из подвыпивших писателей неистово ругал встреченных на дороге коллег.

– Бездари! Вам здесь создают условия, а вы ни хрена не цените. Бездельники! Графоманы! Гнат ь вас всех отсюда надо. – Голос еще раз разразился отборным матом и устремился по дорожке к старому корпусу.

Кольцов выглянул из-за кустов, чтобы понять, кто это с утра, да еще в субботу, так поносит собратьев по перу. Каково же было его удивление, когда он увидел на дорожке Викентия Капканова, известного писателя из дружественной писательской организации. Товарищеское сострадание к подвыпившему подстегнуло Кольцова, и он бросился к Капканову, с которым у него были неплохие отношения.

Кольцову показалось, что произошло нечто экстраординарное, так как подобное поведение было несвойственно этому хорошо знающему законы приличия человеку. На самом деле Кольцов знал Капканова в основном когда тот бывал трезвым. А вот таким – не видел никогда. Нельзя не заметить, что Капканову были свойственны и мягкость, и доброта, но работа с людьми, незаслуженные обиды, накопившаяся подозрительность нередко вырывались наружу, когда он выпивал. Тогда Капканов становился неуправляем: грубил, хвастал, убеждал всех, что разделается с любым, кто будет его недооценивать. В такие минуты ему лучше было не попадать на глаза – сомнет без причины, а протрезвев, будет извиняться и проходить мимо обиженного, опуская глаза.