Ворожей Горин – Посмертный вестник

— Вурдалаков, — поправил я девушку с улыбкой, чем вызвал ее неприязненный взгляд. Судя по всему, эта дамочка не любила, когда ее перебивали, но мне только того и нужно было — вывести ее из себя и дать выговориться. Авось, чего дельного и скажет.

— Называйте, как хотите. Итак, есть некий Совет. И есть орган, контролирующий деятельность вампирской братии. Как вы там их называли — Курия?

Я кивнул. Исправлять слово «вампир» не стал — девушка была уже доведена до нужной стадии раздраженности и начала делиться собственными соображениями. Не стоило дергать тигра за усы лишний раз.

— Эта самая Курия не давала санкцию на массовое обращение граждан в упырей. Но при этом это самое обращение — уже свершившийся факт. Кроме того, после того, как вы со своим другом, отцом Евгением, развоплотили души этих упырей, вам предъявили счет — мол, лезете не в свое дело. Так?

— Так. И к чему вы клоните?

— А все просто. Если появление этих упырей дело рук не Курии, а какой-то третьей стороны, налицо тактика «разделяй и властвуй». Если по-простому, кто-то или что-то пытается столкнуть Курию и Совет, то есть нелюдей и людей. Вы при этом тоже попадаете под раздачу, поскольку являетесь непосредственным участником этой странной игры.

Вот тебе и следователь! Сразу увидела то, о чем я даже не подумал. А ведь она права. Практически во всем. Встречу с Вилкиной можно было считать удачей! Кстати, отец Евгений наверняка уже думал об этом, но мне почему-то своих мыслей не раскрыл. Как же мне не нравилась такая тактика. Я тыкался во все это дерьмо, как слепой котенок, точнее, меня в него тыкали. Ладно, пора заканчивать с Вилкиной. Я уже понял, что в ее планах меня закрыть. Разумеется, ни единому моему слову она не поверила, да я, впрочем, и не ожидал иного расклада.

— В ваших выводах есть рацио, — признал я и хотел уже было приступить к самой важной части нашей встречи. Мне нужно было собраться, выйти из своего тела и дотянуться до сознания следователя — так я мог подчистить ее память. Эту способность мы с отцом Евгением уже отрабатывали. Да, удавалось мне это через раз, и сам священник признавался, что помнил многое из того, что я пытался стереть из его памяти в рамках тренировки. Но в случае со следователем Вилкиной я почему-то был уверен в своих силах.

Только я закрыл глаза и собрался покинуть свое бренное тело, как почувствовал острую боль в области шеи. Из глаз посыпались искры, тело мое изогнулось дугой. Я не мог пошевелить ни пальцем. Сквозь боль я услышал и успел запомнить несколько фраз: