Восемь Драконов и Серебряная Змея

— Ко мне! — закричал юноша, метнувшись вдоль вражеского строя, и яростно работая мечом. Клинок, откованный ваньчэнским мастером, рубил и колол, легко пробивая кожаные доспехи, разрубая древки копий, и отражая вражеские удары. — Все в атаку! Вперед!

Он набросился на киданей, тесня их ударами меча, не давая им вновь собраться и выставить сплошную стену щитов. Фигура в черном и красном встала у его плеча, и очередной солдат Ляо пал, пронзенный стремительным росчерком сверкнувшей стали — Му Ваньцин не оставила своего мужа. Вдвоем, они вновь прошли сквозь вражеский строй, оставляя за собой неподвижные трупы, и вновь атаковали киданей, не давая им роздыху. Ожесточенная рубка, казалось, длилась целую вечность, и когда Шэчи заколол последнего врага, и устало утер пот, он невольно подумал, что в этой отчаянной схватке они положили, самое малое, сотню солдат Ляо. Многочисленные трупы, усеявшие окровавленную траву вокруг, казались не меньше чем побежденной армией.

Инь Шэчи устало улыбнулся, но слова ободрения и благодарности, обращенные к соратникам, застряли в его глотке. Он разглядел неразрывную стену металла, что высилась со всех четырех направлений, поблескивая в неверном свете огней. Колеблющееся пламя факелов и отсветы все полыхающих пожаров отражались в многочисленных копейных остриях, железных прямоугольниках тяжелых щитов, и горящих яростью глазах киданей. Сунские воины были окружены, и взявшие их в кольцо враги превосходили их численностью во много раз. Прозвучали громогласные выкрики вражеских командиров, и две из четырех сторон сверкающего железом квадрата сдвинулись навстречу друг другу, сделав слаженный, тяжеловесный шаг.

— В круг, спина к спине! — крикнул Инь Шэчи. — Держимся! Если мы и умрем сегодня, то отправим множество киданей в Диюй впереди нас! — и, вскинув меч к сияющим в темной вышине звездам, он прокричал на пределе сил глотки:

— Ваньсуй[5]!

Его соратники подхватили этот клич, дружно и грозно, на мгновение заставив киданьскую пехоту сбиться с шага. Но солдаты Ляо, подстегиваемые командными окриками своих военачальников, тут же возобновили свою неотвратимую поступь, и вскоре, их копья нанесли свой первый удар.

Длинные шесты шаолиньских монахов сумели сдержать вражеский натиск, упершись в щиты. Клинки сунских воителей успешно отражали копейные удары, а те немногие, что еще имели в запасе тайное оружие, отвечали врагу, разя солдат Ляо поверх щитов, и в щели между ними. Но кольцо воинов Сун понемногу сжималось под неумолимым давлением киданей, и близок был миг, когда Инь Шэчи с соратниками не смогли бы сражаться, прижатые к вражеским щитам, и распятые на копьях.

Перерубив очередное копье, Шэчи устало опустил клинок, давая отдых оружной руке. Он не думал и не рассуждал сейчас, забыв обо всем, кроме одного: держаться, и не давать врагу сразить его соратников. Кидани уже пустили кровь его маленькому войску. Ю Цзи был тяжело ранен, и его брат, взяв щиты в обе руки, из последних сил прикрывал его и себя. Младший из сыновей Шань Чжэна, Шань Сяошань, лежал у ног братьев и отца, и его застывшие глаза глядели в небо с удивлением и обидой, словно юный воин до конца не верил в настигшую его смерть. Один из монахов, Сюйчжи, сидел на траве, бледный, как смерть, и безуспешно пытался остановить кровь, текущую из глубокой копейной раны в груди. Остальные держались на пределе сил, и заметно было, что они не продержатся долго.

— Шэчи! Сигнал! — звонкий возглас Му Ваньцин вдребезги разбил овладевшее юношей оцепенение, даря надежду, и вместе с ней — прилив сил. Подняв голову, Инь Шэчи заметил дымный хвост сигнальной хлопушки, повисшей над киданьским лагерем.

— Все ко мне! — крикнул он. — Ближе, ближе! — его немногочисленный отряд сбился в плотную кучу, прижимаясь друг к другу.

— Сюйли, Сюйвэнь, — обратился Шэчи к двум монахам, с трудом припомнив их имена. — Возьмите своего товарища на руки! Господин Шань, пусть ваши дети помогут младшему Ю! — его распоряжения были выполнены немедленно. Пехота Ляо пока что не успела опомниться после странного отступления своих врагов, и замерла на месте, но их ступор обещал продлиться недолго.

— Прорываемся! — рявкнул Инь Шэчи. — Всем держаться за мной! — и, напрягая меридианы, он отправил в киданьский строй технику Ладони Сяояо.