Восемь Драконов и Серебряная Змея

— Именно, — широко улыбнулся тот. — А еще, принц Чу потерпел жестокое поражение от горстки странствующих воинов, и потерял весь свой запас огневого зелья. Даже вздумай он нарушить слово, и осадить Яньмыньгуань, никто в Ляо не пришлет помощь неудачливому полководцу, а сам он лишь положит в землю остатки своих солдат, безуспешно штурмуя крепостные стены. Своим обещанием, он попросту сохранил лицо. После вчерашнего боя, ему так и так пришлось бы отступить.

— Вот, с этого и нужно было начинать, — укоризненно промолвила Ваньцин. — Победы добывают силой оружия, а не придворными хитростями.

— Всякий инструмент полезен для своей работы, — рассеянно ответил Инь Шэчи.

Его взгляд скользнул вдоль крепостной стены, мимо полощущихся на ветру алых с золотом знамен, несущих иероглиф «хань» — штандартов Хань Гочжуна, — и мимо громко радующихся победе солдат. Война подошла к Яньмыньгуаню, оскалилась в его сторону своей кровавой пастью, и отступила, забрав всего несколько жизней. Шэчи поймал себя на мысли, что вспоминая о вчерашней битве, он скорбит и сожалеет о погибшем Шань Сяошане, и о монахе Сюйчжи, не пережившем своей раны, но смерти множества киданей, оставивших где-то в Ляо безутешных отцов и матерей, вдов и сирот, вызывают в нем лишь смутное чувство удовлетворения. Инь Шэчи все же отбросил эти мысли, рассудив, что никто не принуждал подданных Елюй Хунцзи снова и снова вторгаться в Сун, а значит, нечего и сожалеть об ищущих смерти, и нашедших ее. Он перевел взгляд на поднявшихся на парапет братьев Ю, что направлялись в сторону молодой пары. Старший из братьев, Ю Цзюй, поддерживал под руку младшего, бледного и перевязанного.

— Хорошо, что мы нашли вас, брат Инь, госпожа Инь, — заговорил Ю Цзи, стоило им приблизиться к Шэчи с женой. — Генерал Хань зовет всех на прощальный пир, и мы вызвались передать вам эту весть.

— Не стоило утруждаться, господин Ю — вашей ране нужен покой, — ответил юноша. Ранение одного из этих двух воинов, не очень умелых, но храбрых и самоотверженных, вызывало в нем раздражение и недовольство собой — ведь именно под его началом, Ю Цзи был пронзен вражеским копьем.

— Мне не в тягость, — бледно улыбнулся младший Ю. — К тому же, мы с Цзюем хотели побеседовать с тобой лично, брат Инь.

— Верно, — вступил в беседу Ю Цзюй. — Сражаться под твоим началом было честью для нас. Признаться, поначалу я был удивлен решением Цяо Фэна поставить тебя во главе нашего отряда, — он смущенно улыбнулся, отводя глаза. — Но, когда я увидел тебя в деле, все мои сомнения развеялись, как дым. Твоя храбрость не знает равных, а благородство — вызывает восхищение. Знай, брат Инь: отныне, ты всегда будешь желанным гостем в Месте Встречи Героев, — оба брата торжественно поклонились.

— Благодарю, — ответил Шэчи церемонным поклоном. — Для меня было честью познакомиться со столь славными воинами, — не удержавшись, он добавил:

— Ваше боевое искусство открыло мне глаза: я и не думал, что можно использовать в качестве тайного оружия, оружие столь явное, — приняв нарочито серьезный вид, он указал на щиты братьев, чьи броски сразили множество киданей во вчерашней битве. Младший и старший Ю озадаченно переглянулись, и дружно засмеялись.

— Чего еще ждать от молодого поколения, как не свежего взгляда на вещи, — с улыбкой ответил Ю Цзюй. — Пойдемте, брат Инь, госпожа Инь. Не будем заставлять генерала Ханя ждать.

Спустившись со стены и пройдя к дому Хань Гочжуна, молодая пара, сопровождаемая братьями Ю, вошла внутрь, и расположилась за пиршественными столами. Застолье в крепости, едва избежавшей осады, не было изысканным, но дух празднества и искренняя радость победы придавали особый вкус простому рисовому вину, и обыденным закускам.

Все вольные странники, пришедшие на помощь защитникам Яньмыньгуаня, сидели сейчас в главном зале дома генерала Ханя, вкушали пищу, и услаждали сердце вином. Многие, поднимая чаши, чествовали павших, и восхваляли доблесть выживших. Большинство здравиц, что неудивительно, досталось Цяо Фэну, победившему в единоборстве Елюй Нелугу и захватившему его в плен. Монах Сюаньбэй поднял пиалу с чаем, что он пил вместо запрещенного заветами Будды вина, и произнес хвалебную речь в честь всех присутствующих, отвративших великое бедствие от империи Сун. Инь Шэчи трижды вставал, и с улыбкой отвечал благодарностями на торжественные возгласы пирующих — оба брата Ю и Шань Чжэн выказали ему свое уважение. Сам юноша, взяв слово, поднял чашу вина за свою жену, всячески превознося ее вклад в общую победу, за что получил полный благодарности взгляд девушки. К великому удивлению Шэчи, генерал Хань также упомянул его, поднявшись из-за стола.