Восемь идеальных убийств

По крайней мере, долгий путь пешком домой немного протрезвил меня, и образы трагикомического вечера, который я только что провел в компании Брайана и Тэсс, безостановочно крутились в голове. Теперь мои попытки обвинить Тэсс в убийстве Ника Прюитта и других убийствах из списка казались совершенно смехотворными, но когда я говорил ей это, когда был там, убежденный, что мой кофе отравлен, все это имело безупречный смысл. Интересно, думал я, что сейчас делает Тэсс. Разбудила ли она Брайана, чтобы рассказать ему, как я толкнул ее на пол и обвинил в убийстве? Не думает ли, что я сошел с ума? Я решил, что с утра первым делом позвоню ей, может, посвящу ее в кое-какие подробности относительно того, что происходит в последнее время. А еще немного поразмыслил над ее предложением – о причине, по которой вообще оказался у них дома, для начала. При других обстоятельствах я мог бы прямо сейчас лежать в постели с Тэсс Мюррей.

Я сел, и подарок Брайана Мюррея свалился с моего живота на пол. Включил лампу, подобрал книгу, впервые посмотрел на нее. Называлась она «Дикий воздух», и картинка на обложке, как и на большинстве обложек его книг, изображала спину Эллис Фицджеральд, обычно смотрящей куда-то в противоположную сторону от зрителя – на какой-то пейзаж или на место преступления. На этой сыщица смотрела на единственное дерево, вырисовывающееся над горизонтом, с веток которого срывалась стая птиц, причем одна из птиц лежала на усыпанном снегом поле. Скорее всего, мертвая.

Я открыл книгу на той странице, на которой обычно находится посвящение, и все, что там обнаружилось, это строчка «Посвящение??» – на языке редакторов и корректоров это означает, что текста для вставки пока нет и он ожидается. Интересно, подумал я, сохранится ли у Брайана желание посвятить мне эту книгу – после того, как он узнает, что я принял его жену за убийцу.

Роман начинался с диалога:

– Что будешь? – спросил Майк.

Эллис замешкалась. Ее ответом был бокал вина – это всегда был бокал вина, – но на сей раз она ответила:

– Минералку с клюквенным соком, будьте добры.

Я подумывал почитать дальше, но решил, что лучше немного отдохну. Положил книгу на кофейный столик, выключил лампу и повернулся на бок, закрыв глаза. Продержался всего минут пять. Мозг по-прежнему газовал на повышенных оборотах, неустанно прокручивая события последних нескольких дней. И тут я вспомнил про сообщение, которое оставил на сайте «Дакбург», пытаясь вновь связаться с Чарли. Интересно, нет ли уже ответа? Встал, сходил за лэптопом, вернулся с ним на диван и залогинился как Фарли Уокер – под своим новым ником. Голубая точечка на экране показывала, что я получил ответ на свое последнее сообщение. Щелкнул по ней мышью и прочитал его: Привет, старина, – вот и все, что там было написано.

Напечатал в ответ: Ты тот, кто я думаю?

Отметки о времени на входящем сообщении не было, так что я не знал, когда оно пришло. Но все же стал ждать, уставившись в экран. И был уже почти готов сдаться, когда выскочил ответ: Ты хотя бы знаешь, как меня зовут, Малколм?

В ответ я набрал: Не знаю. Почему бы тебе не сказать?

Может, и скажу, но давай для начала перейдем в приват.

Я открыл окно, делающее наш чат скрытым от посторонних глаз. Сердце колотилось; челюсти так крепко сжались, что задрожали от напряжения.

Почему? – напечатал я.

Почему что? Почему я продолжаю заниматься тем, что ты начал? По-моему, есть получше вопрос: почему ты остановился?

Я остановился, потому что был только один человек, которому я желал смерти. Как только он умер, не было причин убивать дальше.

Наступила такая продолжительная пауза, что я вдруг занервничал – не отсоединился ли Чарли от сайта. Я хотел пообщаться с ним еще. Вдобавок, как ни дико это звучит, мне почему-то становилось спокойнее при виде слов, которые он печатал на экране. Это означало, что Чарли сейчас не занят чем-то другим, скорее всего.

Прости за задержку, – наконец написал он. – Там, где я сейчас, нужно соблюдать тишину.

А ты где?

Я тебе скажу, но только не сейчас. Это безнадежно испортит остальную часть разговора, а я очень рад, что мы сейчас ведем этот разговор.

Что-то в его тоне начало меня доставать, и я написал:

Ты долбаный псих, сам знаешь.

Короткая пауза. Затем: