Читаем Восемь комедийных характеров. Руководство для сценаристов и актеров полностью

Какой бы несбыточной ни казалась мечта Обаятельного Неудачника, он никогда не отчаивается. И за это мы любим его еще больше. Он во всем находит плюсы. Каждая новая идея возрождает в нем решимость преодолеть превратности судьбы и добиться своего. Иногда может казаться, что он опускает руки (как Леонард, Луи и Ник). Но в сердце его всегда теплится надежда, потому что Обаятельный Неудачник – неисправимый оптимист. И крохотная искра этой надежды обязательно проблескивает в каждой серии. Как сценарист или актер вы должны найти эту искру и с оптимизмом смотреть в будущее своего персонажа.

Вспомним Энди Бернарда, который пытается завоевать симпатии всего коллектива «Офиса». Его стакан всегда наполовину полон. И хотя в погоне за своей мечтой он то и дело наталкивается на препятствия, каждую новую преграду он атакует с воодушевлением и волей к победе. Когда наш «сенбернар» (ласковое прозвище Энди) готовился к свадьбе с Анджелой (изменявшей ему), ничто не могло свернуть его с намеченного пути к супружескому счастью, даже затеянное Майклом внутриофисное соревнование по похудению.

ЭНДИ: Каждый мальчик мечтает о сказочной свадьбе… Сбросить вес будет очень кстати, смогу похвастаться кубиками на прессе, когда впервые предстану перед Анджелой голым.

От своего исполнителя Эда Хелмса Энди получил широченную улыбку и сияющие неугасимой надеждой большие глаза. Независимо от обстоятельств, даже когда исполнение мечты (временно) отодвигается, Обаятельный Неудачник вроде Энди всегда готов воспрять духом.

Нелишне будет вспомнить и Майкла Кайла (тот же Клифф Хакстейбл, только более раздражительный) из сериала «Моя жена и дети». Его главное стремление – жить нормальной спокойной жизнью, и хотя его неутомимая жена, сын-хулиган и очаровательные проказницы-дочери неделю за неделей делают это простое желание почти невыполнимым, он не унывает. То же самое относится к Рэю Барону из «Все любят Рэймонда». Сам до конца не вышедший из детства, Рэй не особенно тянет на роль мудрого советчика (особенно когда требуются родительские наставления), но старается изо всех сил.

РЭЙ: Оказывается, Элли не о сексе хотела поговорить. Она спросила, почему Бог поселил нас на земле.

ДЕБРА: И что ты ей ответил?

РЭЙ: Потому что на небесах уже места не было.

ДЕБРА: Что?!

РЭЙ: А потом я изобразил жуткий кашель и смотался поскорее.

ДЕБРА: Ушам своим не верю! Ты же шел на взрослый разговор! Почему ты не остался и не поговорил с ней?

РЭЙ: Потому что готовился я к разговору о сексе!

(Обратите внимание на пунктуацию и многочисленные триплеты.)

Сознательное неведение

Именно из-за этого своего счастливого качества Обаятельный Неудачник часто влипает в большие неприятности. Обуреваемый отчаянным желанием приблизить мечту, он сознательно надевает шоры и не замечает, что делает что-то не то. Это я и называю сознательным неведением.

Обычно, пребывая в «блаженном» неведении, герой (см. «Дуралей» в четвертой «серии») радостно носится со своей дурацкой идеей, не догадываясь (или вовсе не утруждая себя раздумьями), почему она провальна. Но Обаятельному Неудачнику, в отличие от Дуралея, хватает ума, чтобы увидеть несостоятельность своего замысла, однако он сознательно закрывает на это глаза, надевает шоры и сосредоточивается лишь на желаемом, то есть на исполнении мечты. Сознательное неведение во всей красе.

Показательный пример – Тед Мосби из сериала «Как я встретил вашу маму» и его способ «кадриться».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кадр за кадром. От замысла к фильму
Кадр за кадром. От замысла к фильму

«Кадр за кадром» — это книга об основных правилах создания любого фильма, и неважно, собираетесь вы снять эпическое полотно всех времен или ролик для YouTube. Вместе с автором вы последовательно пройдете через все процессы работы над фильмом: от замысла, разработки сюжета, подготовки раскадровок и создания режиссерского сценария до работы на съемочной площадке. Вы узнаете, как располагать камеру, размещать и перемещать актеров в кадре, переходить от сцены к сцене и какие приемы использовать, чтобы вовлечь зрителей в происходящее на экране.А еще вас ждет рассказ о том, как эти задачи решали великие режиссеры двадцатого века: Альфред Хичкок, Дэвид Гриффит, Орсон Уэллс, Жан-Люк Годар, Акира Куросава, Мартин Скорсезе и Брайан Де Пальма.На русском языке публикуется впервые.

Стивен Кац

Кино / Прочее / Культура и искусство
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми

Супермен, Бэтмен, Чудо-Женщина, Железный Человек, Люди Икс – кто ж их не знает? Супергерои давно и прочно поселились на кино- и телеэкране, в наших видеоиграх и в наших грезах. Но что именно они пытаются нам сказать? Грант Моррисон, один из классиков современного графического романа («Бэтмен: Лечебница Аркхем», «НАС3», «Все звезды. Супермен»), видит в супергероях мощные архетипы, при помощи которых человек сам себе объясняет, что было с нами в прошлом, и что предстоит в будущем, и что это вообще такое – быть человеком. Историю жанра Моррисон знает как никто другой, причем изнутри; рассказывая ее с неослабной страстью, от азов до новейших киновоплощений, он предлагает нам первое глубокое исследование великого современного мифа – мифа о супергерое.«Подробнейший и глубоко личный рассказ об истории комиксов – от одного из умнейших и знаменитейших мастеров жанра» (Financial Times).Книга содержит нецензурную брань.

Грант Моррисон

Кино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Эта книга, с одной стороны, нефилософская, с другой — исключительно философская. Ее можно рассматривать как исследовательскую работу, но в определенных концептуальных рамках. Автор попытался понять вселенную Тарантино так, как понимает ее режиссер, и обращался к жанровому своеобразию тарантиновских фильмов, чтобы доказать его уникальность. Творчество Тарантино автор разделил на три периода, каждому из которых посвящена отдельная часть книги: первый период — условно криминальное кино, Pulp Fiction; второй период — вторжение режиссера на территорию грайндхауса; третий — утверждение режиссера на территории грайндхауса. Последний период творчества Тарантино отмечен «историческим поворотом», обусловленным желанием режиссера снять Nazisploitation и подорвать конвенции спагетти-вестерна.

Александр Владимирович Павлов

Кино
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов

Киновед Дмитрий Комм на протяжении многих лет читает курс, посвященный фильму ужасов, на факультете свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета. В своей книге, основанной на материалах этого курса и цикле статей в журнале «Искусство кино», он знакомит читателя с традициями фильма ужасов и триллера, многообразием школ и направлений на разных континентах и в различных социокультурных условиях, а также с творчеством наиболее значимых режиссеров, создававших каноны хоррора: Альфреда Хичкока, Роджера Кормана, Марио Бавы, Дарио Ардженто, Брайана Де Пальмы и других. Книга может быть рекомендована студентам гуманитарных вузов, а также широкому кругу любителей кино.

Дмитрий Евгеньевич Комм , Дмитрий Комм

Кино / Прочее / Учебники / Образование и наука