Читаем Восемь комедийных характеров. Руководство для сценаристов и актеров полностью

Как и Логичный Умник (да и почти все остальные представители восьми комических характеров), Обаятельный Неудачник отлично владеет оружием сарказма. С его помощью Неудачник защищает свои мечты, идеи и воззрения – либо высмеивает других. Но все же по большей части сарказм направлен на него самого. Чтобы компенсировать уязвимость и источаемое Неудачником отчаяние, сценаристы и актеры должны наделять этот персонаж умением смеяться над собственными недостатками. Иначе его действительно можно будет только жалеть… а это уже совсем не смешно. Пожалуй, наиболее самокритичным чувством юмора обладает один из самых известных Обаятельных Неудачников. Два слова: Чендлер Бинг[6].

РЭЙЧЕЛ: Ты просто жалкий неудачник, да?

ЧЕНДЛЕР: Угу.

В моем представлении (а ведь я вам его действительно только что представил) Чендлер – это квинтэссенция Обаятельного Неудачника. Блестящей сыгранный Мэтью Перри, этот герой постоянно жалуется на отсутствие девушки, счастья, успеха и еще раз девушки. Но умение посмеяться над собой превращает его из нытика в покорителя зрительских сердец. Он нисколько не заблуждается насчет собственной неудачливости и прохаживается на ее счет со своим фирменным сарказмом. Мишенью его острот может стать любой, но Чендлеру ничего не стоит обратить шутку над кем-то одновременно и против себя самого. Вот как Чендлер реагирует на известие, что для него есть на примете «идеальная девушка»:

ЧЕНДЛЕР: С идеальной могут возникнуть проблемы. Вот если бы вы сказали «страдающая от созависимости» или «деструктивная»…

Такое использование сарказма лишний раз подчеркивает невезучесть Обаятельного Неудачника, постоянно напоминая нам, как туго ему приходится. А еще он кажется скромнее, и поэтому его хочется поддержать еще больше. Вспомним Роду Моргенстерн из «Шоу Мэри Тайлер Мур»:

РОДА: Я точно помню, где была двенадцать лет назад. На такой же вечеринке, сидела на точно таком же диване, пила вино из точно такого же бумажного стаканчика. (Пауза.) Да, детка, ты прогрессируешь.

Умение посмеяться над собой и над своими горестями жизненно необходимо Обаятельному Неудачнику, особенно если это Ник из «Новенькой». О, этот Ник… Такой милый, такой славный и тако-о-ой бедный…

НИК: Я очень бедный. Счет в банке был бы для меня честью.

Ник изо всех сил пытается как-то наладить жизнь, принимать взрослые решения и быть надежной опорой своей возможной «половинке» Джесс. И хотя мы от всей души желаем ему счастья и успеха, его мытарства нам нравятся, потому что помогают посмеяться над собственными неурядицами.

НИК: Что самое противное во взрослении? Что друзья знают тебя слишком давно, и ты у них уже в печенках сидишь. А я хочу, чтобы они врали мне, как раньше, щадя мои чувства. Как ни печально, я действительно этого хочу.

Еще один замечательный пример Обаятельной Неудачницы в качестве основной героини – комичная, вечно растрепанная главная сценаристка программ «Студии 30» Лиз Лемон (Тина Фей).

ЛИЗ: Черт! Почему я все время тебя вытаскиваю? На все пойду ради похвалы. Даже офицером в гестапо.

Больше всего на свете Лиз жаждет одобрения начальника Джека Донаги и бесперебойного выхода своего ночного комедийного шоу, но как этого добиться, когда сценаристы и актеры то и дело норовят что-нибудь отчебучить? Лиз лезет из кожи вон, однако все как нарочно складывается против нее. И на работе, и в личной жизни, и в быту у Лиз царит сумбур, о котором она отзывается с самоиронией… Как в разговоре с «мальчиком на побегушках» в компании NBC, чудаковатым Кеннетом (Джек Макбрайер):

ЛИЗ: В этом телефоне моя «взрослая» фотография…

КЕННЕТ: Взрослая? В смысле, вы там за рулем или с бокалом?

ЛИЗ: Там мои сиськи, Кеннет, и фото я сохранила только потому, что в кои-то веки обе смотрят в одном направлении.

Свет в конце тоннеля

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кадр за кадром. От замысла к фильму
Кадр за кадром. От замысла к фильму

«Кадр за кадром» — это книга об основных правилах создания любого фильма, и неважно, собираетесь вы снять эпическое полотно всех времен или ролик для YouTube. Вместе с автором вы последовательно пройдете через все процессы работы над фильмом: от замысла, разработки сюжета, подготовки раскадровок и создания режиссерского сценария до работы на съемочной площадке. Вы узнаете, как располагать камеру, размещать и перемещать актеров в кадре, переходить от сцены к сцене и какие приемы использовать, чтобы вовлечь зрителей в происходящее на экране.А еще вас ждет рассказ о том, как эти задачи решали великие режиссеры двадцатого века: Альфред Хичкок, Дэвид Гриффит, Орсон Уэллс, Жан-Люк Годар, Акира Куросава, Мартин Скорсезе и Брайан Де Пальма.На русском языке публикуется впервые.

Стивен Кац

Кино / Прочее / Культура и искусство
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми

Супермен, Бэтмен, Чудо-Женщина, Железный Человек, Люди Икс – кто ж их не знает? Супергерои давно и прочно поселились на кино- и телеэкране, в наших видеоиграх и в наших грезах. Но что именно они пытаются нам сказать? Грант Моррисон, один из классиков современного графического романа («Бэтмен: Лечебница Аркхем», «НАС3», «Все звезды. Супермен»), видит в супергероях мощные архетипы, при помощи которых человек сам себе объясняет, что было с нами в прошлом, и что предстоит в будущем, и что это вообще такое – быть человеком. Историю жанра Моррисон знает как никто другой, причем изнутри; рассказывая ее с неослабной страстью, от азов до новейших киновоплощений, он предлагает нам первое глубокое исследование великого современного мифа – мифа о супергерое.«Подробнейший и глубоко личный рассказ об истории комиксов – от одного из умнейших и знаменитейших мастеров жанра» (Financial Times).Книга содержит нецензурную брань.

Грант Моррисон

Кино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Эта книга, с одной стороны, нефилософская, с другой — исключительно философская. Ее можно рассматривать как исследовательскую работу, но в определенных концептуальных рамках. Автор попытался понять вселенную Тарантино так, как понимает ее режиссер, и обращался к жанровому своеобразию тарантиновских фильмов, чтобы доказать его уникальность. Творчество Тарантино автор разделил на три периода, каждому из которых посвящена отдельная часть книги: первый период — условно криминальное кино, Pulp Fiction; второй период — вторжение режиссера на территорию грайндхауса; третий — утверждение режиссера на территории грайндхауса. Последний период творчества Тарантино отмечен «историческим поворотом», обусловленным желанием режиссера снять Nazisploitation и подорвать конвенции спагетти-вестерна.

Александр Владимирович Павлов

Кино
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов

Киновед Дмитрий Комм на протяжении многих лет читает курс, посвященный фильму ужасов, на факультете свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета. В своей книге, основанной на материалах этого курса и цикле статей в журнале «Искусство кино», он знакомит читателя с традициями фильма ужасов и триллера, многообразием школ и направлений на разных континентах и в различных социокультурных условиях, а также с творчеством наиболее значимых режиссеров, создававших каноны хоррора: Альфреда Хичкока, Роджера Кормана, Марио Бавы, Дарио Ардженто, Брайана Де Пальмы и других. Книга может быть рекомендована студентам гуманитарных вузов, а также широкому кругу любителей кино.

Дмитрий Евгеньевич Комм , Дмитрий Комм

Кино / Прочее / Учебники / Образование и наука