Читаем Восемь комедийных характеров. Руководство для сценаристов и актеров полностью

ТЕД: Вот, у меня все продумано. Она входит – а где же Тед? Он не ждет ее у двери, изнывая от нетерпения. Нет, я в другом конце комнаты, за своим рабочим столом, показываю какой-нибудь куколке свои крутые архитектурные проекты. Робин, значит, подходит, я ей так небрежно: «Привет, как дела?» Она в ответ: «Привет, мило тут у тебя», – и так далее и тому подобное. Я ей: «Располагайся, будь как дома», – и возвращаюсь к беседе с куколкой. Потом, где-нибудь через часик: «Ой, ты еще здесь?» – будто только что заметил, но радостно. А потом совсем уж небрежно: «Хочешь посмотреть крышу?»

Тед считает свой план образцом изящного флирта. Мы, конечно, знаем, что ничего не выйдет, но Тед сознательно закрывает на это глаза. И, разумеется, терпит неудачу, а когда Обаятельный Неудачник терпит неудачу, вокруг него рушится весь мир… Если он проигрывает, то по-крупному. Однако это его не останавливает. Он тут же придумывает новый гениальный план (который тоже непременно провалится). Обаятельный Неудачник не тупица. Он просто сознательно закрывает глаза… Такая уж у него натура.

Сюжетная линия (и ход мыслей) Обаятельного Неудачника из недели в неделю выглядит так:

«Мой план сработает, теперь я разбогатею, наконец у меня все получится».

«Я позорище, у меня ничего не получается, я конченый неудачник».

«Мой план сработает, теперь я разбогатею, наконец у меня все получится».

Запомните, этот типаж постоянно терпит неудачи, но каждый раз встает, отряхивается и пробует снова, полный неистребимого оптимизма. Даже если Обаятельный Неудачник выглядит не особенно оптимистичным (как в случае Эла Банди, Луи, Ника из «Новенькой» и Ханны Хорват), в глубине души он все равно надеется и верит. Эта вера держит его на плаву. Имейте в виду: без надежды и оптимизма ситком быстро превратится в драму. Ваша задача – заставить зрителя сопереживать вашему герою в его стремлении к мечте, какой бы нелепой она ни казалась.

Само обаяние?

Обаятельный Неудачник – самый милый из всех восьми комедийных характеров. Вспомните, например, Джима Белуши из «Как сказал Джим». Он может быть хоть трижды узколобым и недальновидным, но в обаянии ему не откажешь. Временами он напоминает добродушного и уютного плюшевого медведя, и мы, влюбившись, прощаем ему все – даже откровенную глупость.

ДЖИМ: Нечего тыкать меня моими же словами. Если бы я просил своего совета, то прислушался бы к себе, когда высказывался.

Не меньшую симпатию вызывает у нас Эрл Хики из «Меня зовут Эрл». Бывший мошенник, отсидевший в тюрьме, после выигрыша в лотерею он уверовал в карму и клянется стать порядочным человеком, чтобы честно искупить грехи прошлого.

ЭРЛ: Знаете, есть такие люди, которые гадят на каждом шагу, а потом удивляются, почему у них жизнь – дерьмо? Я таким был. После каждой удачи меня ждала за углом какая-нибудь пакость. Карма. И тогда я понял, что надо меняться. Я составил список всех своих прегрешений и буду по одной исправлять ошибки прошлого. Я хочу исправиться. Меня зовут Эрл.

Чтобы скомпенсировать эти самонадеянные попытки добиться желаемого, сценаристы наделяют Неудачника симпатичными нам чертами – обаянием, добродушием, привлекательностью. Актер должен отыскать в себе самую притягательную сторону характера и сыграть на ней. Может быть, вы милый и любезный? Заботливый? Способны вызвать у собеседника улыбку? А может, ваш козырь – жизнерадостность? Подумайте, чем покорить зрителя на пробах. За счет чего? Отыщите свой секрет притягательности, возьмите на вооружение и используйте на полную катушку.

А в вашем окружении найдется Обаятельный Неудачник?

Часть третья

Обаятельный Неудачник…

и не только

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кадр за кадром. От замысла к фильму
Кадр за кадром. От замысла к фильму

«Кадр за кадром» — это книга об основных правилах создания любого фильма, и неважно, собираетесь вы снять эпическое полотно всех времен или ролик для YouTube. Вместе с автором вы последовательно пройдете через все процессы работы над фильмом: от замысла, разработки сюжета, подготовки раскадровок и создания режиссерского сценария до работы на съемочной площадке. Вы узнаете, как располагать камеру, размещать и перемещать актеров в кадре, переходить от сцены к сцене и какие приемы использовать, чтобы вовлечь зрителей в происходящее на экране.А еще вас ждет рассказ о том, как эти задачи решали великие режиссеры двадцатого века: Альфред Хичкок, Дэвид Гриффит, Орсон Уэллс, Жан-Люк Годар, Акира Куросава, Мартин Скорсезе и Брайан Де Пальма.На русском языке публикуется впервые.

Стивен Кац

Кино / Прочее / Культура и искусство
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми

Супермен, Бэтмен, Чудо-Женщина, Железный Человек, Люди Икс – кто ж их не знает? Супергерои давно и прочно поселились на кино- и телеэкране, в наших видеоиграх и в наших грезах. Но что именно они пытаются нам сказать? Грант Моррисон, один из классиков современного графического романа («Бэтмен: Лечебница Аркхем», «НАС3», «Все звезды. Супермен»), видит в супергероях мощные архетипы, при помощи которых человек сам себе объясняет, что было с нами в прошлом, и что предстоит в будущем, и что это вообще такое – быть человеком. Историю жанра Моррисон знает как никто другой, причем изнутри; рассказывая ее с неослабной страстью, от азов до новейших киновоплощений, он предлагает нам первое глубокое исследование великого современного мифа – мифа о супергерое.«Подробнейший и глубоко личный рассказ об истории комиксов – от одного из умнейших и знаменитейших мастеров жанра» (Financial Times).Книга содержит нецензурную брань.

Грант Моррисон

Кино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Эта книга, с одной стороны, нефилософская, с другой — исключительно философская. Ее можно рассматривать как исследовательскую работу, но в определенных концептуальных рамках. Автор попытался понять вселенную Тарантино так, как понимает ее режиссер, и обращался к жанровому своеобразию тарантиновских фильмов, чтобы доказать его уникальность. Творчество Тарантино автор разделил на три периода, каждому из которых посвящена отдельная часть книги: первый период — условно криминальное кино, Pulp Fiction; второй период — вторжение режиссера на территорию грайндхауса; третий — утверждение режиссера на территории грайндхауса. Последний период творчества Тарантино отмечен «историческим поворотом», обусловленным желанием режиссера снять Nazisploitation и подорвать конвенции спагетти-вестерна.

Александр Владимирович Павлов

Кино
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов

Киновед Дмитрий Комм на протяжении многих лет читает курс, посвященный фильму ужасов, на факультете свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета. В своей книге, основанной на материалах этого курса и цикле статей в журнале «Искусство кино», он знакомит читателя с традициями фильма ужасов и триллера, многообразием школ и направлений на разных континентах и в различных социокультурных условиях, а также с творчеством наиболее значимых режиссеров, создававших каноны хоррора: Альфреда Хичкока, Роджера Кормана, Марио Бавы, Дарио Ардженто, Брайана Де Пальмы и других. Книга может быть рекомендована студентам гуманитарных вузов, а также широкому кругу любителей кино.

Дмитрий Евгеньевич Комм , Дмитрий Комм

Кино / Прочее / Учебники / Образование и наука