Восемь комедийных характеров. Руководство для сценаристов и актеров

И в свете этого мне кажется, что за многими Язвами/Хамами (а может, и юными актерами, воплощающими эти характеры на экране) стоит не одно поколение угнетенных. Они приходят в жизнь уже умудренными, с трезвым, пессимистичным взглядом на мир, на себя, на свое место в обществе, и поэтому обладают врожденным недоверием ко всему. Это не значит, что среда не играет в их становлении примерно такую же, а может, и бо́льшую роль. Наоборот, она зачастую только подпитывает подобное отношение к жизни. Добавьте саркастическое чувство юмора, и вы получите довольно комичную Язву/Хама. Как правило, в актеров-детей, могущих справиться с таким сложным образом, это заложено с рождения.

Не щелкай на меня пальцами!

Однако в большинстве своем Язвы/Хамы все-таки взрослые персонажи, причем из не самой благополучной среды. Суровая жизнь, досада, постоянные неудачи заставляют их нарастить броню, колючки, толстую шкуру. Достаточно вспомнить всеми любимую вредную барменшу Карлу Марию Викторию Анжелину Терезу Аполлонию Лозупоне Тортелли Лебек и признаться в такой маленькой слабости, как огромная симпатия к этой героине «Веселой компании». Вот она…

…подбадривает Диану:

ДИАНА: Он хочет из мелочи раздуть что-то необъятное.

КАРЛА: Просит тебя подкладывать поролон в лифчик?

…или утешает Фрейзера:

ФРЕЙЗЕР: У меня только что развалился семилетний брак. Я пока не представляю, кем заменить Лилит.

КАРЛА: Заходишь в морг, открываешь любую ячейку, вот тебе и замена.

Даже в баре «Веселой компании», где «тебя знает каждая собака», никому не уберечься от бритвенно острой на язык, но всегда забавной Карлы. Она вечная бука, пессимистичная зануда, непримиримая брюзга – и единственная, кому хватает смелости высказываться начистоту.

Работая над этим образом, важно уяснить, что Язвы и Хамы наметанным глазом подмечают чужие недостатки и слабости, а затем давят на них, обеспечивая себе рычаги контроля и власти. Им нравится огорошивать других своими зубодробительными комментариями. Это поднимает им самооценку.

Я зол, как сто чертей!..

Язву/Хама можно отыскать и среди мелких начальников, а также владельцев маленького бизнеса, досадующих, что не удается взлететь выше. Вспомните деспотичного Луи де Пальму (Дэнни де Вито) из «Такси». Засевший в своей крошечной клетушке в гараже автопарка коренастый пузанчик, который огрызается, ворчит и рычит на каждого, кто скажет ему хоть слово поперек (впрочем, и на тех, кто не скажет, тоже). Вот Луи…

…мягко намекает преподобному Джиму, что нельзя держать в гараже лошадь:

ЛУИ: Пусть это мерзкое, блохастое, вонючее создание убирается из моего гаража, и лошадь свою пусть тоже заберет!

…ободряет ласковым словом своего подчиненного Бобби Уилера:

ЛУИ: Бобби, вот бы кто-нибудь захлопнул дверь у тебя перед носом, а ты бы влетел в нее и разбил себе башку!

Луи – маленький человек с большим самомнением, обозленный на весь мир свирепый бычок, которому доставляет огромное удовольствие приводить других в такое же состояние.

В силу своего неблагополучного в социально-экономическом плане происхождения все Язвы и Хамы не ждут ничего хорошего ни от настоящего, ни от будущего. Они выстраивают стены, отгораживаясь от окружающих и от суровой действительности. Язвы и Хамы, происходящие из более благополучной, элитной среды, встречаются тоже, однако это уже другой типаж – Меркантильные Язвы и Хамы (см. главу про Меркантильных).

И актеру, и сценаристу необходимо выстроить предысторию своего персонажа и иногда копнуть еще глубже, чтобы понять его слова и поступки. Язвам и Хамам кажется, что они обделены судьбой и заслуживают лучшего. И поэтому они не выносят тех, у кого что-то имеется. Кроме того, они считают себя умнее других и не терпят тех, кто ведет себя по-идиотски.

Однако в глубине души Хама/Язвы сидит заноза – тайное подозрение, что (может быть) он/она вовсе не так уж неуязвим (а), умен (умна) и незаменим (а). Зачастую ехидные замечания – это лишь прикрытие, броня, защита от новых обид и разочарований, которые снова и снова подкидывает им жизнь. Стервозность дает Язве/Хаму ощущение власти (пусть мимолетное), даже на фоне полного бессилия. А заметив, что за ехидными шпильками скрывается попытка обезопасить себя, мы уже готовы проникнуться к персонажу симпатией.