Восемь с половиной часов

Наступило утро 27 мая. Часы только что пробили девять, а Ярослав Карлович уже больше часа сидел за своим письменным столом и читал книгу по психологии, делая на полях пометки. От нахлынувших вчера воспоминаний и тревог не осталось и следа, сегодня он был на удивление спокоен. Единственный способ сохранять спокойствие в нестандартной ситуации – принять её как должное. Но это не значит смириться, чего Ярослав Карлович делать и не собирался.

Окно сзади было приоткрыто, ветер колыхал штору. Теперь директор находил это весьма полезным – он слышал многое, что происходило на улице. И вот, послышался шум моторов машин, затем чьи-то крики, лай собак. Судя по всему, здание окружили. Не пора ли ему уже отправиться в комнату? Ну уж нет, утолить голод своего тщеславия и проницательности, циничности и высокомерия несколькими колкими саркастическими фразами – в этом его самолюбивый характер не мог себе отказать. А если они окажутся не очень сговорчивыми, то в кармане пиджака найдётся пузырёк с подавляющим мозговую деятельность веществом. Затуманивающим мозги, другими словами. Уже шум в коридоре, шаги по лестнице… В кабинет решительным шагом вошли четверо человек в мундирах и фуражках, как положено, с непоколебимыми лицами, один из них, майор, вышел чуть вперёд и обратился к директору:

– Бертман Ярослав Карлович?

Ярослав Карлович отложил книгу, предварительно снабдив её закладкой, скользнул взглядом по лицам. Ни одно из них не было ему знакомо. Как это опрометчиво – посылать на столь важное задание людей, которые его вряд ли знали и не могли, соответственно, предположить, на что он способен, как бы им подробно не рассказывали.

– Да, в чём дело? – Директор попытался изобразить удивление, но тщетно.

– Постановлением правительства вы арестованы.

– И на каком же основании? У вас вообще есть документы?

– У нас есть один документ, и его вполне достаточно. – Майор вынул из внутреннего кармана сложенный лист бумаги, развернул его и протянул вперёд, подойдя к столу, но в руки не отдал. Это был ордер на арест, и внизу весьма убедительно красовалась подпись – «Г. Маленков». Что ж, это действительно так.

– Мне лестно видеть, что товарищ Маленков снизошёл до меня, – отчётливо проговорил директор, – а вам, должно быть, ещё более лестно, что он направил вас на подобное задание, а не какого-нибудь генерала.

Майор молча проглотил это высказывание и, убирая документ, сказал:

– Вам придётся пройти с нами. Поднимайтесь.

– И куда же это? – шутливо спросил директор.

– Куда положено. И не заставляйте ждать, иначе мы применим силу.

– Ну допустим, только позвольте только всего один вопрос: за что меня арестовывают? – Почтительно проговорил директор, не забыв добавить нотку наивности.

– За измену родине.

Директор едва сдержался, чтобы не рассмеяться, и наполнил следующую фразу грубым сарказмом:

– И в чём же выражается эта измена? В моей усердной работе в этом кабинете на протяжении тридцати лет? Или в том, что некоторым людям, обладающим полномочиями, но отнюдь не здравым смыслом, на фоне старческого слабоумия пришло в голову прервать мою работу? Так для этого есть и другие, куда менее затратные методы.

Майор слегка побледнел:

– Я бы советовал вам попридержать подобные высказывания о власти…

– Вы не тот человек, который будет мне советовать! – Произнёс директор с тем испепеляющим высокомерием, на какое только был способен, и на всякий случай сунув руку в карман и нащупав резиновую пробочку пробирки. – Что же касается вашей власти, то она совершенно точно заслуживает и более резких высказываний, нежели мои скромные доводы, поскольку является сборищем маразматиков.

Майор, как и остальные, вытаращив глаза, смотрел на Ярослава Карловича и даже забыл, что ему следовало бы делать. А тот продолжал:

– Разумеется, я пройду с вами, но неужели вам, майору, который так и не счёл нужным представиться мне, приятно быть мальчиком на побегушках? Чего ожидаете вы от жизни? Ваша работа должна была дать вам много примеров, что преданно служащих своему делу людей у нас не любят. Я не знаю вашего имени, это и не нужно – вас забудут точно так же, как тех манекенов, которых я вижу позади вас.

– Попридержи язык! – хриплым голосом выдавил один из «манекенов».

Ярослав Карлович понимал, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля. Самолюбие он уже удовлетворил, о чём свидетельствовало бледное напряжённое лицо майора, и решил переходить к основной части представления. Не дожидаясь, пока майору вернётся дар речи, он спокойным тоном поинтересовался:

– Могу я взять с собой ещё пару книг? Они в другой комнате.

– После ваших слов у вас вряд ли найдётся время их почесть. – Прошипел майор.

«Найдётся, и ещё как!» – едва не вырвалось у директора, но он сдержался:

– Тем не менее, я прошу вас об этом маленьком одолжении. Проявите благоразумие хоть сейчас, я же вижу, что вы хороший человек, просто загнанный в рамки пресловутых правил. Ваши сопровождающие могут пойти за мной.

– Это само собой. И не делайте резких движений! – Добавил майор, видя, что его прямолинейный собеседник поднимается из-за стола.