Восемнадцатый легион

Следующее утро началось как обычно с пробуждения по команде трубы. Кастул чувствовал себя отвратительно. С трудом поднявшись, собрался вместе с остальными на утреннее приветствие легата. Затем ему предстояло дальше заниматься обычной военной рутиной. Тренировки на плацу, бесконечные построения, оттачивание воинской дисциплины... Он стал замечать за собой, что последнее время пьет слишком много вина. Это плохо, - решил он. Ни к чему путному не приведет. Но иначе у него расслабиться не получалось. Жизнь вокруг была ему не интересна. Тянуть лямку от сражения к сражению, надеясь на то что тебя не убьют стало уже привычкой. А может, закончить жизнь на поле боя не так уж и плохо? Кто знает. До недавнего времени Кастул о таких вещах не задумывался. А вот сейчас почему-то пришло осознание, что все вокруг него серое, бесполезное и ненужное. А он лишь винтик в огромной машине.

Он помнил, как когда еще был зеленым мальчишкой, старший центурион орал на них на построении:

- Я выбью из вас все дерьмо! Вы научитесь быть солдатами иначе на кой черт вы здесь?! Римские граждане платят налоги чтобы содержать вас, недоделков! И если вы сдохните, деньги честных граждан пойдут впросак!

Забавно. Римляне платят за то, чтобы он выполнял свою функцию, то есть сажался и приносил армии победы. А расстроятся ли граждане, если он внезапно свое существование прекратит?

Эта мысль не давала ему покоя. Наверное, нет. Бесславно жил, бесславно умер. Жаль только, доспехи и меч не нашли более достойного применения.

Он решил, что вечером обязательно пойдет в таверну, коих разрослось множество возле стен лагеря. И напьется там до свинячьего визга. А дальше будь что будет. Ну и наверное будет напиваться каждый вечер, пока однажды вино его не сгубит. Это возможно случится не скоро, но по крайней мере Кастул получит хоть какое-то удовольствие.

Наконец, когда тяжелый, нудный день подошел к концу, Кастул решил реализовать свой план. Его ждали таверна и вино, и он с нетерпением стремился к встрече с ними. Один, без приятелей, он направился туда сразу же, как только сдал смену. Надо сказать, чувствовал себя Кастул отвратительно. Мышцы болели после тяжелых упражнений, а настроение было просто на ноль. Не хотелось вообще ничего. Ни улыбаться, ни с кем-либо говорить. Истина в вине, как говорил один греческий философ. Кастул был согласен с этой мыслью. Все же иногда греческие философы говорят правду, хоть Аудакс их ненавидит.

Так некстати пришедшая мысль об Аудаксе еще больше омрачила Кастула. Куда ни плюнь, везде вспоминается он.

Кастул прибавил шагу, желая как можно скорее вкачать в себя литры выпивки. И побольше, чтобы напиться сразу.

В тот вечер народу в таверне почти не было. Так, парочка пьяных посетителей о чем-то тихо переговаривались за своими столиками. Кастул не обращая на них внимания прошел в конец зала, и сел подальше от них чтобы не слышать их разговоров.

- Вина, - бросил он рыжеволосой девице за стойкой, - самого крепкого и побольше.

Та казалось не обратила на него внимания, и продолжила усиленно делать вид что занимается протиранием стаканов.

- Ты оглохла?! - Кастул хлопнул рукой по столу, от чего деваха встрепенулась и уставилась на него непонимающим взглядом.

- Я сказал, вина мне! Самого крепкого! Ты поняла?!

- Да, да господин, - сбивчиво запричитала она. В ее взгляде читался испуг, - сейчас будет, господин, простите.

Она засуетилась, так старательно протираемая кружка выскользнула у нее из рук и упав на пол, с разбилась на мелкие осколки.

Девица ойкнула, и нырнув под стойку начала торопливо собирать осколки. Она так спешила, что порезала руку. Кастул видел, как из раны у нее на ладони закапала кровь. От ужаса и боли девица расплакалась, и все ее усилия оказались напрасны.

- Что за безрукая дура! - злобно процедил Кастул, - теперь выпивки не видать еще полгода!

Отсрочка свидания с амфорой невероятно взбесила его. Ну как теперь прийти в себя? Вечер испорчен, он не сможет выпить - по крайней мере придется ждать.

Кастул молча уселся за стол и принялся наблюдать за тем, как всхлипывая суетится трактирщица. Странно, ему даже не пришло в голову что он мог нанести обиду ни в чем в общем неповинному человеку.

- Ее вина в том, что руки из задницы растут - возразил он сам себе, - вот пускай корячится теперь.

Удивительно даже. Он стал жестоким, хотя никогда таким не был. Вот до чего доводит людей зависть. Да, он завидовал Аудаксу, и зависть эта перерастала в злобу. Кастул ничего не добился, а этому досталось все. Но ведь Кастул тоже проявлял доблесть, тоже сражался. Однако, за него никто не просил о повышении.

Грустно усмехнувшись, он принялся рассматривать стол. Вся покрытая грязными пятнами от пролитого вина и засиженная мухами, столешница казалась ему похожей на его жизнь. Такая же омерзительная и отталкивающая.