Восемнадцатый

Что можно противопоставить железной логике и расчетам, предоставленным Ямакавой? Поселок посреди плоской лесостепи, где точно негде спрятать древний корабль, надежен и безопасен. Лидер планетологов уже продавил несколько серьезных и непопулярных изменений в программе экспедиции, так что все уже готовы были смириться, и с сожалением отложить более живописные места до лучших времен.

В тот момент Кевин встал, и, отчаянно краснея, срывающимся от волнения, но уверенным голосом сказал, что они прилетели сюда не бояться Ковчега, а осваивать новый мир, и что команда Вудвейла не будет строить там, где не хочется жить.

Целую минуту в гробовой тишине кипящий от гнева и сам не верящий в свою наглость Гейл смотрел прямо в холодные желтые глаза Вервольфа. Тот первый отвел взгляд и ответил одним словом: “Ладно”.

Ямакава, заставивший перекроить фактически всё, что только можно, уступил главному архитектору, и это неожиданным образом увеличило авторитет Кевина в глазах других колонистов. Сейчас, когда количество человек на поверхности строго ограничено, он руководил начальным развертыванием базы.

А вот и она. Четыре огромные гранитные ступени, у подножия переходящие в пологую осыпь. На первом снизу выступе универсальные строительные роботы расчищают площадку для временных модулей, к вечеру должны собрать.

Малиника нахмурилась. Вместе со стоящими у скалы шаттлами и стандартными контейнерами, неизменными, кажется, с XX века, у пейзажа появился масштаб, и деревья оказались неожиданно высокими. Кроме того, чуть в стороне от лагеря колонистов Вязиницина заметила, как под самыми верхушками промелькнул темно-серый веретенообразный силуэт размером больше, чем контейнер. “Что?..”

Тем временем их кораблик аккуратно зашел на посадку. Этот рейс был чисто пассажирским, так что на площадке их ждал только Ямакава, как-то странно глядящий на расстилающийся у подножия холма лес. Пока биологи по очереди выбирались из салона, Расти выскочил с пилотского места, обежал машину и встал возле планетолога, улыбаясь от уха до уха:

– Эх, красота какая! Я ни на Хилмиде, ни на Нью-Эридане такой пышноты не видел!

– Угу, ― буркнул вейвер и обернулся к подходящей Малинике. Когда их взгляды встретились, смутное беспокойство на его лице быстро переросло в серьезную озабоченность.

– Ну что теперь-то не так? ― изумился Шмидт.

– Ани, будь добра, собери по округе образцы всех четырех уровней для генетического анализа и оценки скорости мутагенеза, ― с трудом оторвав взгляд от розового цветочка, растущего в щели скалы на краю площадки, обратилась к коллеге Вязиницына.

– Да, Малиника Матвеевна! ― девушка тут же направилась к багажному отделению.

– Герман, помоги Ван Уик, ― прижав клипсу коммуникатора, приказал Ямакава. Второй вейвер вышел из-за контейнеров, махнул начальству рукой и направился за гравискутером.

– Что-то не так? ― уже без улыбки переспросил Шмидт.

– Я тоже никогда не видела такой пышной зелени на колонизированных планетах, Расти. Только на Земле, ― взгляд главного биолога вернулся к цветочку. ― И такой разнообразной.

– Так ведь это же хорошо?

– Хорошо.

Повисла пауза. Большинство прилетевших разгрузили багажник и ушли в сторону контейнеров, помогать обустраивать временное жильё. Малиника присела, достала из кармана пробозаборник и щелкнула им, собирая в герметичную капсулу боковой побег растеньица. Пробежалась глазами по склону, что-то подсчитывая.

– Ммм… Да, пышнота и разнообразие, ― Вязиницына обернулась к своим собеседникам.

– Так ведь в этом же и смысл, нет? Создать богатую устойчивую экосистему. В каждой колонии чуть не пять процентов населения этим занимается, а на Хилмиде так и все двадцать!

– Всё верно, ― кивнула Малиника. ― Только на Второй Метрополии это триста лет неустанной заботы и пестования, а здесь почему-то само.

– Хах, если это так необычно, то почему об этом нет ни слова в отчете разведчиков?

– Потому что первые вейвы не укомплектованы биологами, ― буркнул планетолог.

– А еще потому что для посадок они выбирают плоские, пустые пространства, хорошо просматривающиеся на много километров вокруг, ― добавила Вязиницына. ― Лагерь первой экспедиции был в лесотундре, где разнообразие гораздо менее очевидно. И уж точно его невозможно оценить по панорамным спутниковым снимкам… Для терраформации используются виды с ускоренным мутагенезом. Не все растения, а тем более животные, подходят для такой модификации, и они хорошо известны.

Малиника подняла прозрачную капсулу пробозаборника на уровень глаз, еще раз рассматривая содержимое. Затем посмотрела на внимательно наблюдавшего за ней Ямакаву.

– Я не знаю, что это за вид, ― щелкнула по контейнеру.

– Понятно, ― голос вейвера звенел от напряжения.

– Через два-три дня у нас будет оценка возраста экосистемы.

– Это может быть временна’я аномалия? ― высказал общее подозрение Расти.

Вернон неразборчиво выругался.

– Что, неужели не полетел бы, если б знал заранее? ― теплой, немного ехидной улыбкой Малиники невозможно было не заразиться, но главный планетолог не повелся.