Восемнадцатый

Пауза. Ровазин, прямо скажем, не самое исследованное вещество, и вряд ли у всей цивилизации было достаточно данных для такой модели.

– Изменения уже необратимы. Не думаю, что Якоб сохранит рассудок, даже если прекратит принимать препарат.

Вернон аккуратно поставил кружку на стол. Сел на кушетку. Обычно требуется около полугода профилактического применения ровазина, чтобы побочные эффекты стали необратимыми, но в крайне редких случаях процесс шел чрезвычайно быстро. Вероятность того, что в команде может оказаться хотя бы один такой человек, была ниже десятой доли процента. Маркеры выявления такой предрасположенности неизвестны по причине нехватки данных. Ямакава и Оливо знали об этом риске с самого начала. “Крайне редко. Один на двадцать тысяч. Вот так работают вероятности.”

Вернон думал.

Робин пил чай, положив перед собой планшет с показателями своего командира. Графики медленно ползли влево, не демонстрируя никаких изменений. Ямакава пришел подготовленным к любым исходным данным.

– У тебя есть рутинный тест на степень выраженности побочек?

– Да, но он требует полчаса времени пациента. Это примерно раз в четыре дня перед вылетом.

– И бери кровь на прямое действие ровазина.

Пауза.

– Громов пусть работает. Пока может.

Знание о том, что с ним произошло, вряд ли принесет парню пользу. Да и маловероятно, что он в это поверит.

Роб кивнул.

Ямакава залпом допил остывший чай, стараясь сосредоточиться на остром, словно обжигающем свежестью вкусе. Не думать о том, что из-за его решения человек, за которого он отвечает, сойдет с ума. Не думать о том, что тесты, возможно, обнаружат, что Якоб такой не один. Не думать, что у него, Ямакавы, нет достаточных доказательств необходимости ровазина. Что так или иначе этот препарат меняет каждого в его команде самым непредсказуемым образом. Что ровазин меняет прямо сейчас его самого… И что мята для этого чая посажена сотню лет назад выжившим экипажем Ковчега, который чертов Нарроу так и не нашел… А Вязиницына с Гейлом несанкционированно покидали базу!

Доктор Оливо задумчиво покивал своим мыслям, глядя на ушедшие в пике графики, и вынул из нагрудного кармана заранее заготовленную таблетку.

Глава 8

* * *

Вудвейл, 2550-06-30 07:57

На следующее утро Якоб ходил по базе с таким видом, словно он не только нашел, но и уже отключил Ковчег. То, что Вернон ничего не обнаружил на своем участке, Громов счел своим личным достижением, равно как и то, что его не отстранили от полетов по результатам обследования, а то, что угрюмый, невыспавшийся лидер планетологов сам повез добытую капсулу на орбиту ― трусостью. Его триумф несколько подпортил тот факт, что Ямакава объединил разведчиков в пары, чтобы было легче добывать артефакты, и по случайному жребию в напарники Громову достался Джамиль.

Обратно с орбиты Вернон привез ещё одну портативную энергоустановку, и собирался потратить остаток дня на ее монтаж, но на взлетно-посадочной площадке его встречала необычная пара: невозмутимый, как всегда, Робин, и кусающая губы Ани.

– Плохо спал? ― спросил Оливо, не успел Ямакава выйти из катера.

– Да. Что стряслось? ― максимально ровно выговорил лидер планетологов.

– А должен был хорошо после таблетки.

– В трёх вчерашних образцах взрывной рост мутагенеза, ― голос Ван Уик дрожал и срывался.

– Чьи?

– Рика, Леры и твоя. Марш в медпункт.

Вернон коротко кивнул.

* * *

Вудвейл, 2550-06-30 23:10

К вечеру на базу доставили ещё три капсулы: две из третьего этапа и одну из второго. Герман вызвался отвезти их на орбиту и вернуться утром, с результатами. Вылетать пришлось срочно, потому что поднявшийся западный ветер потащил грозовую ячейку с океана к базе, и погода могла стать нелетной в любую минуту.

Инженеры Арбогаста прекрасно справились со вскрытием вчерашней находки, сообщив, что данные её черного ящика действительно зафиксировали несколько несезонных катастрофических событий. Такими темпами они локализуют положение Ковчега к завтрашнему обеду.

Тем временем Оливо заставил всех на базе сдавать полный набор анализов на патогенные мутации и онкомаркеры. Алия, в свое время прошедшая полный курс среднего медперсонала, и Малиника вызвались помогать исследованиям. Водоросли Ван Уик оказались великолепным индикатором: со всей команды планетологов только у троих в крови обнаружились специфические метаболиты ровазина, говорящие, что препарат начал действовать по назначению. Сильнее всего досталось Ямакаве, но иммунитет Bear имел дополнительную защиту от повреждений ДНК. Повезло: будь на его месте кто-то другой ― не обошлось бы без последствий. Среди не-вейверов тревожных признаков обнаружить не удалось, но тут всё было не так просто, ведь ровазин они не принимали. Роб был настроен пессимистично и добавил к списку анализов ещё и несколько биопсий.