Восход

Маттиас проследил за ее взглядом и посмотрел на изображение поселенцев. Затем перевел глаза на картину перед ними: держась за руки, шагали дети, мамы несли на руках малышей, рядом стайкой шла молодежь. Их было так много, но шли они все в одну сторону.

Наверх.

В большой мир.

Так поселенцы видели свое будущее. Так Сара представляла себе… Представляла себе ее, Тиа.

Маттиас ничего не говорил. Он сделал несколько шагов дальше по туннелю, затем вернулся назад, держа фонарь поднятым.

— Ты понимаешь, что это значит? — тихо спросил он.

— Поселенцы предполагали, что мы когда-нибудь выйдем отсюда.

— Надежда Грейс… — прошептал Маттиас.

Тиа вспомнила о карте, надежно спрятанной дома в сундуке. На ней было затейливыми буквами написано два слова: «Надежда Грейс». Грейсхоуп. «Мы все неправильно поняли», — подумала она.

«Вода», — сигнал Пег донесся до нее из темноты. Тиа не сразу поняла, что она хотела ей сказать.

«Вода!» — Снова сигнализировала Пег.

— Собаки хотят пить, — отстраненно пробормотала Тиа Маттиасу. Тот стоял у расписанной стены, переводя свет фонаря с одного изображения на другое.

Спустя мгновение они услышали журчание воды. Она выливалась откуда-то сверху и затапливала туннель. За считанные секунды она поднялась им до щиколоток.

Глава тринадцатая Питер

Он проснулся оттого, что мама разговаривала во сне.

— Нет! — громко воскликнула она. И потом: — Потому что все пропало.

Раздался папин шепот.

— Рори, ты спишь. Проснись, Рори.

Ночь выдалась пасмурной: Питер с трудом мог разглядеть собственную руку, даже когда подносил ее прямо к лицу. Он рывком перевернулся на другой бок и поплотнее завернулся в одеяло.

— Я пытаюсь найти в этом хоть какой-то смысл, — мама уже не спала и казалась сильно взволнованной.

— Любимая, конечно, я понимаю.

— Все исчезло, разве не так?

Последовала пауза, и затем папа совсем тихо ответил.

— Возможно. Хотя я пока не понял, как.

— Неужели мы опоздали?

— Нет, не опоздали.

Питер подумал: интересно, как это истолковал бы Джонас, но потом вспомнил, что он решил сегодня спать один, в иглу.

— Грегори, найди его для меня.

— Тсс!

Хотя Питер ничего не видел в почти кромешной тьме, он знал, что папа погладил маму по голове.

— Не шикай на меня, — ответила она, и больше они не разговаривали.

Питер вытянул руку в темноте и нащупал дверцу тумбочки, в которой спрятал мамин рисунок. Он задумался, стоит ли открывать ее сейчас: ему не хотелось, чтобы родители поняли, что он уже не спит.

Раздалось приглушенное цоканье когтей по полу: это к нему шла Саша. Иногда по ночам она бродила между кроватей, словно совершала обход, строго следуя какому-то своему плану. Теперь она решила прийти к нему: устроившись на полу у кровати, она лизнула ему руку. Его пальцы тут же согрело ее теплое дыхание. Он выпустил ручку ящика и стал гладить собаку.

Свет месяца пробился через ночные тучи. Питер увидел, что Саша задумчиво положила голову на лапы. Небо потихоньку прояснялось.

«Завтра», — сказал он сам себе.

Глава четырнадцатая Тиа

— Что происходит? Откуда взялась вода? — Тиа поскользнулась и удержалась на ногах, только вцепившись в сани. Хотя и запряженные тремя чикчу, они едва двигались. А вот тяжелый вентилятор, который Маттиас отстегнул, чтобы снять с саней фонарь, свалился с опоры и, проскользив по обледенелому склону, скрылся из вида.

Маттиас глухо застонал и ему вторил скулеж Хэма. Эхо получилось такое громкое, что Тиа зажала руками уши.

— Тиа, здесь опасно находиться без вентилятора. Нам нужно вернуться назад, за ним. Сейчас же.

Тиа покачала головой.

— Нет времени. Мы должны вернуть вентилятор к водяному колесу до Восхода. Он уже лежит внизу. А я хочу подняться наверх.

— Тиа, — строго начал Матиас, — никто не знает, где мы находимся. Эта вода там, внизу, может замерзнуть, и мы окажемся отрезаны. Через несколько часов, может, пути обратно не быть.

— Вода может прекратить течь в любой момент. Я буду подниматься вверх, пока могу.

Маттиас резко схватил ее за руку.

— Она не прекратит. Дыра, которую мы протопили вентилятором, открыла воздушный поток, который повлек таяние льда в соседних пещерах. Нам нужно успеть вернуться до тех пор, пока мы не отрезаны от выхода. Немедленно.

— Маттиас, подумай как следует. Только представь себе, что там, наверху: солнце, небо и тот самый горизонт, о котором ты рассказывал мне столько раз. Я должна увидеть все это. А ты?

— Может, и не должен! Может, я вообще не такой, как ты, Тиа!

— Тогда проваливай, если тебе так хочется. А я пойду наверх. Я думаю, мы уже близко.

Пег поддержала ее. Воздух, сообщила она.

— Мы должны держаться все вместе, — не уступал Маттиас. Он шумно выдохнул. — Если я вместе с тобой поднимусь наверх, ты обещаешь вернуться назад? Сразу же?

Тиа радостно улыбнулась и с облегчением подняла правую руку.

— Клянусь своим родом, Маттиас.

Они начали подниматься дальше так быстро, как только могли. Под их ногами журчала вода. Без вентилятора сани стали намного легче. Маттиас придерживал световую сферу, привязанную к груди.