Восход

Что с ней творится? Питер выстегнул ее из упряжи, но на всякий случай оставил поводок, который осторожно придерживал. Потом он понял, что, похоже, собака слышала что-то, недоступное ему. Через пару минут он понял, что тоже слышит нечто. Высокий звук, похожий на свист, но гораздо мелодичнее. Может быть, ветер? Он прислушался. Было похоже на пение. Или вой.

Потом он вспомнил о полярных медведях. Страх пронзил все его тело. Но разве медведи воют? Стараясь не обращать внимание на норовившее выскочить из груди сердце, он принялся перебирать в голове папины советы: двигаться медленнее, держаться подальше от медвежат и… И стараться выглядеть больше, что-то вроде того. Он схватил рюкзак, валявшийся на санях, и с трудом надел его: уходя из палатки, он от души набил его содержимым походной сумки, но вот ни одной сигнальной ракеты не захватил. В любом случае, так он действительно выглядел больше.

Саша пыталась бежать, но он крепко держал ее за поводок. Затем потихоньку позволил увлечь себя за ледяную стену, где земля уходила из-под ног в какое-то подобие гигантской котловины или дна пересохшего озера. Подвывание уже слышалось гораздо четче: ничего общего с полярным медведем. Больше похоже на волка, подумал Питер и почему-то успокоился. Как говорил папа, волки любой ценой будут избегать столкновения, до тех пор пока ты не окажешься между матерью и щенками.

Он принялся разглядывать открывавшийся перед ним пейзаж. В слабом утреннем свете он мог различить глыбы снега там и сям по краям котловины, похожие на паруса или гигантские акульи зубы. Он переводил глаза с одного на другой, но вой словно шел отовсюду. Потом звук прекратился, и воцарилась тишина.

Некоторое время не происходило ничего, только Саша изо всех сил тянула его за поводок. Питер позволил ей протащить его вперед, сделал шаг, и вой возобновился. Эхо отскакивало от стен котловины. Но на этот раз он уже почувствовал, откуда раздавался звук. Это было где-то совсем рядом.

Глава восемнадцатая Тиа

Она не сводила глаз с ледяной гряды. Может быть, это просто игра теней или дикое животное. Ее ноги словно вросли в землю, и все, что она могла — только стоять и наблюдать. Грю сжалилась над ней и замолчала. И тут из-за гряды показалась собачья мордочка, затем вся голова и передние лапы. Это не была чикчу, но, похоже, какая-то близкая родственница. А затем за ней вышел мальчик.

Он стоял в тени, и Тиа с трудом могла его разглядеть. Он был ростом с нее, с круглыми щеками и кудрявыми волосами цвета соломы. Ей раньше и в голову не приходило, что волосы могут быть разного цвета.

Она посмотрела на неизвестную собаку. Животным она доверяла беспрекословно или хотела доверять. Но она знала, что в старом мире собаки не были друзьями ее народу: охотники с помощью своих собак выслеживали спрятавшиеся семьи, детей на деревьях. У нее в голове раздался голос Мериуэзера, тот самый тон, которым он рассказывал что-то трагичное: «Предки хорошо прятались. Но вскоре охотники выяснили, что их могут выслеживать собаки». Ее передернуло.

Безо всякого предупреждения, Грю снова начала выть, и на этот раз гораздо громче. Посмотрев на чикчу, Тиа проследила за ее взглядом: она смотрела на мальчика, который встал, спиной опираясь на ледяной утес. И вдруг Тиа поняла, что Грю совсем не встревожена. Она звала этого мальчика. Просила его прийти сюда.

Ее охватил ужас еще до того, как она поняла, что происходит.

— Тихо! — шикнула она и дернула Грю за поводок. — Замолчи немедленно!

Грю даже ухом не повела. Она во все глаза смотрела на мальчика, который смотрел совсем в другую сторону: похоже, он разглядывал горизонт в поисках источника такого невообразимого звука. Вой, казалось, исходил отовсюду, эхом отдавался в небо и отражался от снежных глыб, хаотично разбросанных по амфитеатру.

Его собака пыталась броситься вперед, но он удерживал ее за ошейник двумя руками. Кто знал, сколько их еще вокруг? Грю взвыла так громко, что Тиа зажала уши руками. «Не ругайся на нее», — сказала она самой себе. Так будет только хуже.

Она из последних сил потянула Грю за поводок, но чикчу словно приросла к земле и не сдвинулась ни на сантиметр. Тиа попробовала нажать ей на глаза, ущипнула за ухо, но Грю не обращала никакого внимания. Она боялась снова посмотреть на мальчика, он уже мог повернуться и увидеть их. Сдернув одну перчатку, она вцепилась ногтями в чувствительное место на носу Грю. Ей приходилось залечивать раны после собачьих драк, и она знала, что щипок будет болезненным. Грю на секунду смолкла, глухо зарычала, предупреждая ее, и затем куснула Тиа за руку. Было ощутимо. Она взвыла снова, еще громче и сильнее, сделала несколько шагов в сторону края амфитеатра и завопила на пределе своих возможностей, так, что у Тиа перехватило дыхание.