Восход

Она сказала это очень мягко, и Питер понял, что она не хочет его обидеть. Он кивнул и предпринял последнюю попытку.

— Я могу задать один вопрос? Вы можете ответить мне «нет», если захотите.

Она снова улыбнулась, и Питер увидел в ее карих глазах зеленые прожилки.

— Можешь спросить, что хочешь.

— Можно посмотреть, что у вас на руке? — Он кивнул на ее правую руку.

Выражение ее лица на мгновение изменилось: она что-то обдумала, но затем расслабилась.

— Не вижу причин тебе отказать, — ответила она и закатала рукав. Из-под него показался ряд браслетов, таких же, как тот во льдах. Переплетающиеся линии кроваво-красного цвета.

Он не знал, какое выражение застыло у него на лице.

— Они что-то для тебя значат? — дружелюбно спросила женщина. Было очевидно, что ей крайне важен ответ.

— Нет… Нет, я просто никогда ничего подобного не видел. Они красивые. Я хочу сказать, замечательный цвет.

Она кивнула и убрала руку.

— Мне пора идти к внуку.

Она приблизилась и заглянула ему в глаза, словно пытаясь запомнить его лицо.

— Прощай, Питер.

Питер кивнул и поднялся на ноги.

— Прощайте.

Ее имени он так и не узнал.

— А что это за гул? — поинтересовался Питер, когда они с Лукианом уже подходили ко входу в туннель.

— Какой еще гул? — Лукиан быстро оглянулся.

— Похож на пульсацию. Неужели ты не слышишь?

Его спутник заметно расслабился.

— Пульсация… Какая удачная аналогия. Конечно, я его слышу. Но почти никогда не обращаю внимания.

Это был не очень откровенный ответ. Похоже, этот парень также не любил отвечать на вопросы, как Тиа и загадочная женщина.

Лукиан поманил его к туннелю.

— Пролезай внутрь. Я запущу твою собаку следом.

Питер неуклюже заполз в туннель. Без лампы Тиа тут было темно, хоть глаз выколи. Он услышал дыхание Саши где-то рядом и попытался найти ее наощупь, стараясь не столкнуться с Лукианом.

И вдруг туннель осветился: это Лукиан зажег лампу, такую же, как у Тиа. Питер прищурился от яркого света.

Лукиан двинулся вперед и быстро оторвался от него.

На полу уже не лилась вода, и шагать стало намного легче. Лукиану как-то удавалось держаться на отдалении, и говорить с ним было сложно.

— А почему мы так спешим? — Спросил Питер, нагнав его на мгновение.

— Я бы хотел вернуться назад до того, как кто-нибудь заметит дыру в стене. — Отрезал Лукиан. Он казался неприветливым и колючим.

— Ого, — сказал Питер. — Это что-то вроде секретного черного хода?

Лукиан резко остановился и повернулся к нему:

— Нет. Это единственный ход.

— Единственный… — Как завороженный, повторил Питер. Нет, эти люди никак не могут жить замурованными во льдах.

— Да. — Лукиан пристально посмотрел на него немигающим взглядом. — На наших предков охотились, как на зверей. Поэтому они создали это убежище, чтобы жить в мире.

— Но почему? Откуда вы пришли? Вы все разговариваете, как выходцы из Англии! Кому могло понадобиться навредить вам?

Лукиан шел, глядя себе под ноги.

— Да, наши предки происходили из Англии. Но и наши гонители тоже. Мы бежали сюда, в холодный мир — это место знакомо тебе по поверхности.

— Ты имеешь в виду Гренландию?

Лукиан испытующе посмотрел на него.

— Это твоя родина?

— Нет. Я из Нью-Йорка, а здесь в гостях. Мой отец — ученый, он изучает ледники.

Туннель становился отвеснее, и Питер шел, тяжело переставляя ноги. Саша держалась поблизости. Они некоторое время молчали. И тут он увидел на стенах туннеля фрески: людей, собак, связки меха и вещи на санях. Он не заметил их по пути вниз: слишком боялся отпустить сани.

— Я подумал, что смогу помочь. — Питер попытался нарушить молчание. — Я или мои родители. Моя мама тоже из Англии.

Он пытался как-то разговорить Лукиана, но, очевидно, уже сказал что-то лишнее.

Лукиан остановился и мрачно посмотрел на него.

— Прости, что меня не радует мысль об англичанке в Гренландии. Кто-нибудь другой на моем месте вообще подумал бы, что нас преследуют.

— Но это просто сумасшествие, — изумился Питер. — Вас наверху никто не поджидает. И мама тоже вас не ищет! Она — исследовательница!

Но тут в его воображении мелькнули три образа: крут в ледяной стене, браслеты на руке загадочной дамы и рисунок митохондриальной ДНК, который мама нарисовала в блокноте.

— Неужели? — Переспросил Лукиан. — И что она исследует?

Все фрагменты мозаики стали с невообразимой скоростью складываться в его голове.

— Что?

— Я спрашиваю, чем именно занимается твоя мама?

— Она биолог.

Биолог, который самозабвенно рисует красные браслеты из вашего мира. Который что-то давно ищет. У Питера в голове раздался ее голос: «Найди его для меня, Грегори». Но его мама никак не могла быть охотницей и преследовательницей людей. Это просто невозможно.

Лукиан ничего не сказал, а просто пошел дальше.

Питер увидел свой трос, лежащий на полу туннеля. Он поднимался вверх. Питер пожалел о том, что Лукиан идет так быстро.

— А как же вы дышите? Там, внизу?

Подъем стал совсем крутым, но Лукиан не сбавил шаг.

— Мы тянем воздух с поверхности через маленькие каналы во льдах. Боюсь, что у меня больше нет времени отвечать на вопросы.