Восход

Но ей нужно было увидеться с Маттиасом. И с Питером, и с Авророй. Она с усилием поднялась на ноги и отправилась домой.

Открыв дверь, она увидела, что весь стол заставлен едой. Села с Ланой стояли у разделочного стола и возились с кувшином для чая. Тиа приостановилась, чтобы снять коньки, и сказала самой себе, что если Роуэн будет здесь, она тут же уйдет.

Но она увидела кое-кого другого. Маттиас! Он сидел на скамье у рабочего стола Ланы, опираясь спиной о стену и держа стакан с каким-то красным напитком. Он выглядел усталым. Тиа бросилась к нему и порывисто обняла, чуть не выбив стакан из его рук.

— Осторожнее! — воскликнула Лана. — В этом напитке больше скороягод, чем входит в мой паек.

Она протянула Тиа такой же стакан.

Девушка аккуратно приняла его. Напиток оказался замечательным: терпким и сладким. Маттиас посмотрел на нее снизу вверх, довольно ухмыляясь, и похлопал по скамейке рядом с собой.

— Я уже второй допиваю, — тихонько сказал он. — Думаю, стоит почаще замерзать до полусмерти.

— Не надо, — сказала Тиа и теснее прижалась к нему.

Спустя мгновение распахнулась боковая дверь и в нее шагнула Дексна.

— Пора нам принимать решения, — объявила она.

Тиа удивленно посмотрела на Маттиаса.

— И никаких «доброе утро»? — шепнула она.

— Она уже привыкает.

Села поманила ребят к столу.

— Что ж, мама, — начала Села, накладывая в их тарелки рисовые лепешки. — Столько всего произошло. Какие решения придумала ты?

Дексна сурово посмотрела на дочь.

— Разные. Надеюсь, не самые плохие.

Лана обошла стол, подливая всем воды из кувшина. Проходя мимо Тиа, она ободряюще сжала ее плечо.

— Первой ошибкой моей мамы было довериться Роуэн, — начала Тиа. Она остановилась, ожидая, что ей сделают замечание и запретят говорить в таком тоне. Но все молчали. — А второй — хранить туннель в секрете. Люди имеют право знать.

— Многим эта идея придется не по вкусу, — сказала Села. — Выход может быть и входом. Некоторые почувствуют себя уязвимыми.

Маттиас кивнул и добавил:

— Беззащитными.

Дексна подалась вперед:

— Вот почему мы должны рассказать всем о проходе до того, как Роуэн заставит их бояться. Они должны воспринимать его как символ будущего и надежды.

Тиа выпалила, не успев толком подумать:

— Легендарный щенок!

Села взвизгнула и схватила Тиа за руку:

— Легендарный щенок! Гениально. У меня даже мурашки выступили. Легендарный щенок и обнаружение тоннеля — это так же выигрышно, как если бы вернулась сама Грейс и объяснила, в чем был ее замысел.

Тиа уже пожалела о том, что заговорила. В ее голове раздался предупреждающий голос Долана: семь дней. Что люди подумают о слепом легендарном щенке? Она не была уверена, что ей бы понравился подобный знак.

— Нужно ли созвать собрание горожан? — спросила она.

— Ни в коем случае! — Дексна покачала головой. — Роуэн немедленно догадается, в чем дело, и уничтожит тоннель, а себя сделает героиней. Она не должна ничего подозревать.

— Через две недели состоится заседание Совета, — предложила Тиа.

— Слишком долго, — ответила Дексна.

Впервые за все время ужина заговорила Лана:

— Вы уже забыли о том, что завтра Церемония Запуска?

Воцарилась тишина.

— Там будут все, — добавила Лана. — Когда еще представится такая возможность?

— Тогда решили, — сказала Дексна.

Села принялась убирать со стола.

— Долан знает обо всем этом, не так ли? — спросила у нее Тиа. — Он вообще ничего не говорит.

Села пошла к раковине со стопкой грязных тарелок в руках.

— Он все знает, милая. Но он хочет быть со своими собаками. Ты сама это понимаешь.

— И насчет собак, — тихо сказала Дексна, когда они остались за столом наедине. — Посмотрим, что ты придумаешь с этим последышем, не желающим открывать глаза. А если ты ничего не сможешь придумать, лучше вообще больше о нем не упоминать.

Глава тридцать первая Питер

Питер очнулся. Его правая рука была согнута, как и раньше, но мамы, держащей ее последние — сколько? — часов, уже рядом не было. Он даже не знал, сколько прошло времени.

Головная боль утихла и, по сравнению с ревом пожарной сирены на Шестой авеню, которую она напоминала раньше, превратилась в тихое пчелиное жужжание. Голова, лежавшая на подушке, казалась совсем легкой. Казалось — еще минута, и улетит, словно воздушный шарик.

Кстати, это была вовсе не подушка. Он пощупал ее одной рукой. Вещица больше походила на тканый мешок, набитый сушеными травами. И пахло совершенно также — прямо как чай, который его мама непременно должна была выпивать каждое утро, до того как сможет связать хоть пару слов. Где же она?

Ему стало жарко, и он отбросил толстое одеяло. На нем была новая незнакомая одежда. Светло-голубая, тонкая и шершавая, брюки похожи на кальсоны. Пижама? Он провел рукой по волосам.

В комнате стоял полумрак, но Питер смог разглядеть стопки книг и бумаг на полу. На стуле у его постели лежал рисунок, который мама показала ему прошлой ночью: ее сестра-близнец, погибшая еще до его рождения.