Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

Может, Фарго действительно прав. Может, Дилл и впрямь всем досаждает. Но – черт бы их побрал! Он всегда гордился своей работой, всегда старался делать ее хорошо. Что, если он просто постарел?..

Тяжелая рука легла ему на плечо, и в ухе зазвенел голос Рэда Венебла:

– Как наш старый хрен сегодня вечером? Совсем вымотался?

Седая шевелюра Дилла яростно взъерошилась.

– Черта с два. Просто тошнит от Небесного Города. Сам не знаю, почему я все еще здесь, когда мог бы работать на марсопольской Ривьере.

Смазливое, как у мальчугана, лицо Венебла расплылось в ухмылке:

– Кто угодно, только не ты. С Небесным Городом ты сросся. Но я тебя понимаю. Живу здесь пару недель, и мне совсем не хочется уезжать.

Они подошли к одной из скамеек, и Венебл, кряхтя, опустился на нее:

– Фух, до чего же я устал…

– Устал? У тебя работка не пыльная. Дали бы мне махать палочкой и дудеть в каллистианскую пифу, так я бы…

Дилл внезапно осекся. Дирижер смахнул пылинку с идеально чистой манжеты:

– Вперед и с песней, сыщик. Я на ногах с четырех утра – по земному времени. Присел впервые за день, всего на десять минут, а потом должен вернуться и сменить Джо на сцене. Джо, однако, весьма хорош. Какое арпеджио!

Он склонил голову и закивал в такт музыке, издаваемой одним из спрятанных в Лабиринте усилителей.

– Тебя в космосе укачало, если ты зовешь это работой, – проворчал Дилл.

– Слушай, – взглянул на него Венебл, – карьера дирижера коротка. Только дай слабину, и ты уволен. Снова взойти на вершину уже вряд ли получится. А что нужно делать, если не хочется с нее упасть, знаешь? Вкалывать, вот что.

– Гм.

– А оркестровка? Я известен моими оригинальными приемами и сложным ритмом, в моих партитурах звучат инструменты почти со всех планет. Мой барабанщик – с солнечной стороны Плутона, и никто, кроме него, не играет на плутонианских тройных барабанах. Думаешь, легко встроить в пьесу атональный аккорд для трех барабанов? Да уж, в двадцать втором веке все стало куда сложнее. Пару сотен лет назад дирижеру хватало знания земных инструментов. Уайтмену, Гудмену и другим старичкам жилось припеваючи! А мне надо разбираться во всех струнных, духовых, ударных и прочих, от Меркурия до Плутона. Досконально! – Венебл вздохнул. – Сегодня вечером у нас премьера «Стона метеороида». Пришлось поработать с композициями почти со всех планет, чтобы передать странствие метеороида из космических далей к Солнцу. Они все очень разные, будут ли звучать слаженно? Впрочем, там финал совсем как в «Болеро»… – Он задумался. – Вот такая у меня работенка, якобы непыльная! А будь я на твоем месте – что ж, имея под рукой все научные и дедуктивные методы… И сыворотку правды, чтобы поить ею подозреваемых в убийстве…

– Понижение! – неслышно для Венебла пробормотал Дилл, а затем огрызнулся: – Ты знаком с Биллем о правах? Можно сколько угодно накачивать подозреваемых скополамином, но сначала потрудись собрать достаточно улик, чтобы дойти до суда! «Обоснованные доказательства и основания для законных подозрений», – процитировал он. – Это целый процесс. Кроме того, моя первоочередная обязанность – не допускать преступлений в Небесном Городе. А сколько шулеров сюда слетается! Каких только трюков я не видел – ты не поверишь! Один парень нанес на колоду карт масти, видимые только под рентгеном, а ренгтеновский аппарат встроил в искусственную руку!

– И все же…

Но Дилл очень хотел, чтобы кто-нибудь понял его чувства.

– Нынешняя преступность смахивает на Лабиринт, – указал он на гигантское скопление живых изгородей высотой до плеч, накрытое прозрачным куполом. – Преступники стали пользоваться благами науки, и обычные преступления себя исчерпали. Теперь, планируя убийство, человек заодно ищет способ уйти от подозрений. Вот почему, если где-то происходит что-то необычное, я обязан все разузнать.

– Ну-с, мне пора возвращаться к работе. – Венебл встал. – Не хочешь посмотреть?

– Отчего же, – угрюмо согласился Дилл и последовал за Венеблом ко входу в гигантский Солнечный зал.

Там дирижер остановился и высмотрел метрдотеля, который сразу подошел к ним.

– Здравствуй, Рекс. Ганимедяне в зале есть?

– Да, только что прибыли две важные персоны и еще один гость с Каллисто. Хотя постойте… Нет, важные персоны отказались от столика. Направились в Казино. Но ганимедянин с Каллисто все еще здесь.

– Дьявол, – сказал Венебл. – Все мне испортил.

Дилл взглянул на него:

– А в чем дело?

– Ты же знаешь: ганимедяне – нейропаты. Они аномально чувствительны к некоторым цветам и звукам. Беда в том, что в моем новом произведении – «Стоне метеороида» – есть кусок, который сводит их с ума. Вся вторая октава выше «до» вызывает приступ удушья.

– Да, помню, – кивнул детектив. – Может, сменишь репертуар?

– Нет нужды, – покачал головой Венебл. – Я написал две версии «Стона», одну – без второй октавы, на случай присутствия ганимедян. Увы, эта версия не так хороша, однако…