Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

Больше Блэк не услышал ничего внятного: Грешем в ярости начал сражаться с одеялами, стремясь сбросить их, отмутузить кулаками, а Блэк пытался его удержать.

В конце концов экипажу пришлось привязать бедолагу к койке, чтобы не дать ему навредить себе и другим. Лежа там, он яростно боролся, затихал, задыхался – и снова сражался со своими путами. Лицо его было диким, полным нечеловеческой ярости, отчего Блэка пробрало до мурашек.

Блэк старался не думать о том, что в этих поворотах тела Грешема, как ранее в его странных, плавных движениях, видны повадки акулы, сражающейся с чужеродным врагом в глубокой воде.

– Кровь, – гортанно бормотал Грешем, – кровь, так много крови… Ничего не вижу, но… вон еще один… Бей, бей! Убей их всех!

И Блэку почудилось, что в маленькой каюте стало мрачно от подводной тьмы и крови, растекавшейся в мутной воде, кипевшей в страшном незримом бою.

Он понял, что акула погибла, сразу же, наблюдая за последней судорожной конвульсией Грешема: два броска и вдруг – ни движения. На мгновение доктору даже привиделась пустота самой смерти в лице Грешема – она коснулась края управлявшего акулой разума.

После этого стало совсем тихо: на Грешема, пребывавшего в глубоком изнеможении, нашел сон.

– Слишком поздно, – прошептал Грешем, охрипший от криков, которые он издавал в бреду.

После борьбы с ремнями все его тело покрывали синяки. Больной разум был истощен.

– Должно быть, с момента взрыва они понимали, что уже поздно. И все же надеялись на обратное. Отправили Пловца к поверхности, увлекли меня вниз и до последнего ждали, что я как-нибудь им помогу. – Он коротко рассмеялся, но из ободранного горла вырвалось только сипение. – Я должен был догадаться, что все слишком хорошо и не может длиться долго. Все эти города и их жители, они не для людских глаз. Мне посчастливилось мельком взглянуть на них – и этого хватило. Нашим двум культурам не суждено существовать бок о бок. Если бы мы нашли способ добраться до них, то уничтожили бы их культуру, как и все прекрасное, что есть в мире. Настанет час – мы и себя уничтожим. Ведь это мы виноваты, Блэк. Взрыв сделал свое дело. Но это хотя бы лучший способ – по крайней мере, быстрый.

– Но что там было? Что произошло?

Лицо под бинтами стало мрачным.

– Я спустился ко дну вместе с акулой. Уже издали стало ясно, что не всё в порядке: лишь в нескольких городах было светло, и один из них мерцал. В сиянии подводного рассвета я увидел черные ползучие силуэты. Думаю, раса Пловца сумела бы выстоять, если бы не темный народ, не рабы. Пловцы снова наладили свои машины, понимаете? И машина в последнем оставшемся городе справилась бы, не появись Иные. Я заставил акулу проплыть сквозь погасший город, куда меня приводил Пловец. Когда-то в спиралевидных зданиях сияли огни и вокруг танцевали прекрасные гибкие жители, а теперь всюду было темно, я мало что видел. И слава богу. Черные… Те фигуры, что ползли вдоль опустевших городов, среди мертвых тел Пловцов, ужаснули меня.

Грешем прикусил губу и замолчал. Через пару минут он продолжил:

– Вокруг последней освещенной области все еще шли бои. Я заставил акулу поплыть туда, я мог бы им помочь, по крайней мере, как-нибудь! Пловцы бились, вооружившись изогнутыми лезвиями из чистого света, пронзавшими все, чего они касались. Великолепные бойцы, устрашающие и прекрасные. Я никогда не видел такой свирепости и такой красоты. Но Иных было слишком много, – его голос на мгновение дрогнул, – этих мерзких, ущербных, темных тварей.

Он подавился последними словами.

– Выпейте это, – велел Блэк, поднося стакан к губам Грешема. Тот отпил и какое-то время отдыхал.

– Вот и все, – произнес он, уже спокойнее. – Я видел, чем оно кончилось. Я помогал, чем только мог. – Он слабо ухмыльнулся. – Один Пловец убил мою акулу. Не разобрался, видно. Решил, что она – очередной падальщик, приплывший на запах крови. Изогнутый клинок из света пронзил ее, как сталь и огонь – да, огонь под водой! – и акулы не стало. Ну а мне в любом случае было пора. Я сделал все, что в моих силах. Но это еще не конец.

– Что вы имеете в виду? – спросил Блэк, затем быстро добавил: – Не важно. Вам пора отдохнуть. Вы можете обдумать все это и рассказать мне позже.

– Нечего тут обдумывать. Помните, что я сказал об Иных, впервые их увидев? О том, насколько они чудовищны даже на первый взгляд? Это был инстинкт, Блэк. Инстинкт говорит, что их нужно истреблять на месте. Я… я не уверен зачем, но именно это я собираюсь делать. – И Грешем легонько стукнул кулаком по одеялу, повторяя натужным, сиплым шепотом: – Истребить их! Истребить!..

Спустя неделю «Альбакор» достиг группы крошечных островков, похожих на рассыпанные по воде бутоны. Местные жители, по своему обыкновению, вышли встречать новоприбывших, предлагая фрукты и сплетни. Похоже, Грешем уже общался с ними: он отрывисто говорил на канакском. Туземцы в ответ кивали, слова их лились рекой. Когда те надумали возвращаться, Грешем отправился с ними.