Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

– Я знаю, чего хочу, – сказал он неврологу, пока тот помогал ему перебраться через фальшборт. – Физически я в полном порядке, насколько возможно. Обо мне не волнуйтесь, я очень ответственный. Мне даже хватит деньжат на мелкие нужды. Забудьте обо мне, доктор. И спасибо. Большое спасибо.

Блэк провожал его взглядом, полный сомнений и какой-то странной, иррациональной зависти.

Сферы на тросах, когда-то ярко светившие в бездне, погасли. В ночи дно морское под ними простирается далеко, к вечному свету, неизвестному людям. Внутри городов – ныне гробниц – плавают останки прекрасных жителей, скелеты с полыми костями, обглоданные бродячими обитателями моря. Мертвая раса навечно погребена в своих мертвых городах.

Но раса Иных по-прежнему существует среди них и сотворенных ею руин, темная и чужеродная, уничтожившая своих хозяев. Она несет смерть.

Из необъятной океанской зари одна за другой бесшумно спускаются прожорливые акулы, готовые убивать, убивать и умирать. А на берегу острова, высоко над ними, при свете дня сидит слепой мужчина, чей сверхъестественный взор устремлен в другой мир – мир воды, тьмы и смерти.

Он слеп, но не так, как слепы другие люди. У него есть тысяча глаз, чтобы видеть. И ему суждено отомстить. Месть свершится, когда умрет последний темный бродяга, и лишь это сделает Грешема счастливым. Остаток дней он посвятит тому, чтобы снова и снова смотреть на подводный мир сквозь маленькие линзы в чужой голове. И вспоминать красоту, мельком увиденную в час ее разрушения, в первый и последний раз.

Все люди слепы, ведь они не знают этой красоты.

Бессмертный из города-склепа

Глава 1

Ледяная вода брызнула в лицо и пролилась на грязные лохмотья. Приложив чудовищное усилие, Эд Гарт разлепил глаза. Сознание утопало в парах дрянного ганимедского пойла.

Кто-то грубо потряс Гарта за плечо, и коренастое тело конвульсивно дернулось. Он стал испуганно отбиваться. Испитую физиономию перекосило от злости.

– Илгана! – выдохнул он. – Во м’трана аль-хрон…

Гарт почувствовал, что его отпустили, и услышал, как кто-то сказал:

– Слышала, Паула? Язык Древних!

Затем прозвучал женский голос, неуверенно и с ноткой отвращения:

– Точно? Но как, во имя Системы, этот… этот…

– Оборванец и бродяга, – пробурчал Гарт, поднял голову и вгляделся в расплывчатые белесые овалы лиц. – Не стесняйся, сестренка. Я называюсь босяк, а сейчас еще и пьяный. Так что прошу тебя, проваливай к чертовой матери. Дай спокойно докончить бутылку.

На него снова хлынула вода. Он застонал, потряс головой и увидел перед собой глаза с тремя зрачками. На него пристально смотрел ганимедский торгаш по имени Толомо. Судя по взгляду, он был не просто недоволен. Он был весьма сердит.

Толомо зашипел по-английски с причудливым туземным акцентом:

– Очнись, Гарт. Слышишь, ты? Для тебя есть работа. Ты сильно задолжал. Пришли люди, ищут тебя. Говорят, им нужен проводник. Теперь делай, что скажут, потом плати мне за питье, которое взял в долг.

– Обязательно, – с бесконечной усталостью ответил Гарт. – Только завтра. Не сейчас.

Толомо фыркнул:

– Найду вам местных проводников, капитан Браун. Они знают дорогу в Чанн.

– Мне не нужны местные, – заупрямился мужчина. – Мне нужен Эд Гарт.

– Размечтался, – буркнул Гарт и опустил голову на руки. – В этой дыре и без вас дышать нечем, так что уматывайте.

Он не видел, как капитан Браун сунул Толомо сложенный пополам универсальный кредит. Торгаш проворно убрал деньги в карман, схватил Гарта за волосы, приблизил синюшное нечеловеческое лицо к лицу землянина и заговорил, старательно пережевывая каждое слово:

– Слушай меня, Гарт. Я пускаю тебя напиваться в долг. Ты собираешь алкоренья, продаешь и платишь мне, но платишь мало, а задолжал много. Меня спрашивают, как я терплю побирушек вроде тебя в баре «Луноцвет-риц»…

– Курам на смех твой «Луноцвет-риц», – промямлил Гарт. – Пластмассовая коробка, развалюха, шмурдячник с тараканами!

– Молчать! – рявкнул Толомо. – Тебя никто в долг не поит – никто, кроме меня. Поэтому делай работу и плати, или я позову пристава, и он тебя арестует. А потом отправит на каторгу, на болота!

Гарт обозвал его непечатным словом и со вздохом добавил:

– Ладно, вшивый, уговорил. Знаешь ведь, что землянину на каторге не выжить. Даже в болотных сапогах. А теперь убери руку, пока я тебе зубы в глотку не вбил.

– Так ты согласен? Пойдешь проводником с этими людьми?

– Я же сказал, что пойду. Или не сказал? – Гарт ощупью потянулся за стоявшей перед ним бутылкой. Кто-то сунул ему в руку полный стакан. Гарт проглотил багрянистый огненный напиток, передернулся и шумно выдохнул: – Добро пожаловать на Ганимед, жемчужину Системы. Худший климат по эту сторону преисподней, сплошное белое пятно на карте. Идеальное место, чтобы разориться и дать дуба. Вас приветствует Торговая палата в лице ее представителя.

Он ткнул пальцем в шестилапую ящерку с мордой горгульи. Ящерка спрыгнула со стола и удрала в тень, подальше от света радиевой лампы.