Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

Они прошли сквозь бронзовые ворота и внутреннюю дверь. В огромном зале больше не царили мгла и пустота, там ярко горели факелы, толпились зверолюди. Гигантская статуя обнаженной женщины была увенчана лунным ореолом.

– Это Селена, – произнесла Нирвор, глядя на изваяние. – Покровительница Коринура – Коринура, к которому скоро вернется былое великолепие!

Жрица остановилась у стены и прикоснулась к панели. Та отошла, и Нирвор указала в проем:

– Входи, Кент Мейсон. Живо!

Он подчинился и оказался в роскошно обставленной комнате, украшенной гобеленами и подушками. В алькове стояла маленькая статуэтка Селены. Здесь было темнее, чем Мейсон ожидал; какие-то сильно пахнущие благовония дурманили голову. Он обернулся.

Нирвор закрыла дверь; пантеры остались снаружи. Ее черные глаза загадочно смотрели на археолога.

– Я пообещала, что ты умрешь, – сказала она.

– Я слышал, – буркнул Мейсон. – И что дальше?

– Я… возненавидела тебя. У меня есть на то причины. Я служу моему царству, моей богине. Ради них я обязана уничтожить тебя. Однако… – Черные глаза смотрели странно, очень странно! – Ты ведь помнишь, что я сказала тебе когда-то в Аль-Бекре. Я женщина… – Заламывая руки, она призналась: – Мое сердце разрывается. Я знаю, что ты должен умереть, знаю, что ты меня ненавидишь… – Жрица пала ниц, серебристые волосы рассыпались по лицу. – Охе, охе! – запричитала она. – За всю жизнь я не встречала мужчин, подобных тебе. Я знала ученых, таких как Ли Кен, и варваров Аль-Бекра… и Греддара Клона, и зверолюдей. Кент Мейсон, я женщина! Я хочу испытать то, чего никогда не испытывала… Любовь!

Мейсон не отвечал. Дурманящие ароматы были слишком сильны. Он, словно пьяный, все хуже чувствовал свое тело. Когда Нирвор поднялась и подошла к нему, он не пошевелился. Жрица уложила его на подушки.

К щекам прикоснулись ее прохладные руки, горячие губы накрыли его рот. Удивительные глаза были все ближе…

Мейсон снова прочел в них нечто чуждое. И отстранился.

– Ты боишься моих глаз, – прошептала Нирвор. – Но не боишься моего тела…

Она встала. Ее взгляд спрятался за длинными ресницами. Нирвор расстегнула черное платье, и оно кружевным ворохом легло на пол вокруг ее ног. И столь соблазнительно выглядело тело жрицы, что у Мейсона захватило дух.

Не открывая глаз, Нирвор снова села рядом. Ее руки гладили лицо Мейсона, губы приникали к его губам.

В голове Мейсона что-то щелкнуло; как будто резко открылась ставня, чтобы впустить свет в темное затхлое помещение. Отупляющий дурман мгновенно выветрился. До Мейсона дошло…

Его желудок был готов вывернуться наружу. Он отпихнул женщину. Та распахнула глаза, воззрилась на него в изумлении.

– И как я сразу не догадался? – хрипло прошептал Мейсон. – Ведь и ты, и Мердек, и Ли Кен рассказывали…

Губы Нирвор казались алой раной на бледном лице.

– Не смей на меня так смотреть! – визгливо выкрикнула она. – Не смей!..

– Вот как? Не нравится, как я смотрю на тебя, узнав правду? Ученые экспериментировали с животными, превращая их в людей… Господи! – Мейсона передернуло, когда он вспомнил, какую страсть в нем возбуждала нагота жрицы. – Нирвор, ты результат этих экспериментов! Ты не человек! Ты была животным!

Жрица выпрямилась; ее грудь тяжело вздымалась, пальцы с острыми ногтями скрючились.

– Да! И что с того? Меня сделали женщиной…

Мейсон не мог скрыть ужаса.

– А кем ты была? – едва слышно спросил он.

Нирвор помолчала секунду. Затем произнесла:

– Бокья и Валеста…

– Пантеры?

– Они мои сестры!

С перекошенным лицом Нирвор бросилась к двери и распахнула ее. Из большого зала донесся низкий рык.

Она выкрикнула приказ. В комнату ворвались зверолюди и схватили Мейсона. Отвращение и тошнота мешали ему говорить, но он отчаянно отбивался, пока не сказалось численное превосходство противника. Его повалили; в нос ударил мерзкий запах зверолюдей.

Нирвор, словно воплощение зла, встала над ним.

– Кент Мейсон, ты гордишься своей человечностью? – произнесла она. – Возможно, скоро ты пожалеешь. Суд зверей ждет тебя!

В огромном зале собралось множество зверолюдей. На низком помосте перед статуей Селены Мейсон увидел связанных Аласу, Мердека и Урука. Мейсона притащили к помосту и повалили на колени. Двое зверолюдей остались удерживать его.

Нирвор стала рядом, подняв тонкую руку, и что-то выкрикнула на горловом языке чудовищ. Те громогласно отозвались.

– Приговор – смерть, – с издевкой сказала жрица Мейсону. – Сперва казним девчонку! Братья и сестры, приготовьте ее!

По ее кивку зверочеловек поднял легкую Аласу и перенес к толпе. Лохматые звериные тела сгрудились вокруг нее. Девушка закричала.

Мейсон видел, как грубые руки развязали веревки и бесцеремонно сорвали накидку. Аласу поставили на ноги, и она в отчаянии заозиралась. Ее золотистые волосы ниспадали на белые плечи. Она снова закричала и в мольбе потянулась к Мейсону. Сделала к нему несколько шагов…