Восход Ганимеда

– Два меньше семи, полковник, – жутковато усмехнулся Гюнтер. – Когда я прилетел сюда, мне тоже многое казалось странным, а порой больше – бесчеловечным… пока я наконец не понял, что тут не Земля и Дальний Космос написал свои собственные законы выживания, неважно, нравятся они кому-то или нет! – Он уже не говорил, кричал прямо в камеру. – Обстоятельства выше меня или вас, полковник! В районе процессорной станции произошла катастрофа! – Он вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот. – Прием колонистов с борта «Альфы» на данный момент невозможен, и мы честно предупредили об этом сменного капитана Гормана. Возможно, вся атмосфера Ганимеда вскоре будет отравлена бесконтрольными выбросами с ледника! Здесь просто нельзя будет жить… – упавшим голосом добавил он.

Рука Наумова внезапно потянулась к скошенной консоли.

– Что вы собираетесь делать?! – заметив его жест, обеспокоился Гюнтер.

– Заткнуть тебе пасть, трусливый ублюдок! – едва сдерживая клокочущую внутри ярость, произнес полковник, отключая связь. – Живи до ста лет, крыса… – яростно выдохнул он и отвернулся, не в силах смотреть ни на погасший экран, ни на бледные лица своих спутников…

– Как ты там говорила? – вдруг спросил он, резко обернувшись к Ладе, которая застыла с окаменевшим лицом, глядя на языки пламени, бесновавшиеся в районе крушения челнока. – Это была мечта? Лучшие люди Земли, собранные со всего мира?! – Наумов энергично тряхнул головой, словно пытаясь отогнать от себя назойливое наваждение. – Если они лучшие, кого родила Земля, то не стоит жить дальше… – немного тише произнес он, глядя, как по серому, сумеречному полю космического порта бредут к офисному зданию два человека в изорванной, обожженной одежде…

Сжав руками виски, полковник отвернулся от выбитого проема окна. Ему требовалось хотя бы несколько секунд, чтобы успокоиться, сбить растущее внутри чувство пустоты, понять, что жизнь ни в коем случае не окончилась в тот миг, когда он с досадой отключил связь. Просто ситуация очередной раз доказала ему, что уповать и надеяться можно лишь на самого себя. И еще, Наумов четко представил себе в эти мгновения, что он ничего не сможет сделать ни для собственного спасения, ни для спасения растерявшихся, охваченных паникой жителей колонии, если не найдет первопричину происходящего…

* * *

– Но они делают хоть что-нибудь для того, чтобы изменить ситуацию?! – взволнованно осведомился Патрик Горман, лицо которого заполнило вновь заработавший экран связи.

– Не знаю. Я уже не надеюсь на это, – ответил Наумов, жестом попросив Виктора прикурить ему сигарету из брошенной кем-то на скошенную панель терминала початой пачки. – Из радиопереговоров я понял, что туда посылали специально подготовленную группу для выяснения причин аварии, – продолжил он объяснять Горману сложившуюся ситуацию, – но они не вернулись. Последнее их сообщение не вселяет радужных надежд. На орбите появился «Гарри Трумэн», и в районе процессорной станции шел бой.

– С кем? – взорвался Горман, которого вконец обескуражили достаточно простые, но жестокие, по земным меркам, и непонятные с точки зрения здравого смысла пояснения полковника.

Лицо Наумова исказило некое подобие усмешки. Было видно, что он сильно нервничает, но пока что еще держит себя в руках.

– Насколько я понял – десантники Джона Кински столкнулись там со враждебно настроенными ксеноморфными организмами, – сообщил он, кивком поблагодарив Виктора за протянутую сигарету.

Пока Горман переваривал эту шокирующую новость, Лада, не принимавшая участия в разговоре, отвела Семена в сторону и спросила:

– Скажи, все действительно так серьезно? Словам этого Гюнтера можно верить?!

– Хороший вопрос… – Он огляделся в поисках кресла и, заметив стул в дальнем углу комнаты, сел на него. – Мама всегда говорила мне, что нужно быть расторопным… – с досадой произнес он. – Но ты же знаешь, мы редко слушаем родителей. Когда я понял, что опаздываю к закрытию шлюзов убежища, то, как и полковник, попытался связаться с кем-то из руководства, прямо на ходу, из машины. Они мне ответили примерно то же самое… Есть временной рубеж – четыре часа после аварии. За этой чертой жалость уступает место здравому смыслу. Ни про каких там ксеноморфов не было и речи, – признался он. – Их никто не видел, кроме людей этого самого Кински! А вот лед Ганимеда – это древняя, малоизученная субстанция. – Он усмехнулся. – Про данную опасность я знал и без них и потому не строил для себя особых иллюзий. Там может присутствовать все что угодно, начиная от ядовитых соединений, к которым уже все привыкли, и кончая реликтовыми микроорганизмами, обладающими свойством спокойно переносить миллионолетний холод. К сожалению, в момент аварии я находился далеко в пустыне и у меня под рукой не было скафандра. Я дышал воздухом, состав которого уже не освидетельствовался аппаратурой, и потому в мой организм вполне могла проникнуть древняя вирусная флора. Так, по крайней мере, мне пояснили по рации…