Восход Ганимеда

Затем упругая отдача взрыва накрыла офисные здания. Семену на миг показалось, что пол, на котором он лежал, вырвался из-под него, норовя встать дыбом, он ощутил резкую боль в ушах и почувствовал, что его приподнимает вверх. Широко раскрыв глаза, он машинально вцепился в стойку привинченного к полу кресла, с ужасом наблюдая, как брызнуло серебристой метелью осколков огромное панорамное окно той комнаты, откуда они наблюдали за происходящим…

Грохот адской волной прокатился по растерзанному полю, попутно выбивая все уцелевшие стекла, и ушел вдаль басовитыми, рокочущими раскатами, будто отголосок далекой грозы…

На Ганимеде еще ни разу не было гроз…

Разломившийся пополам остов «Бурана» ослепительно полыхал, поджигая окрестные терминалы, на складах которых было полно пищи для разбушевавшегося огня… Этот чудовищный факел, ставший погребальным костром для объятых паникой, пытавшихся спастись людей, освещал окрестности на несколько километров, и в его неверном, мятущемся свете были хорошо видны разбросанные тут и там, лежащие ничком, будто оброненные ребенком тряпичные куклы, маленькие фигурки тех, кто так и не добежал до спасительных укрытий…

* * *

Говорят, что экстремальные обстоятельства не только будят в людях несвойственные обычной жизни силы, заставляя их совершать невероятные поступки, – внезапно нагрянувшая беда вскрывает души участников событий, будто нож консервную банку, ясно показывая хранящееся в ней содержимое, которое обычно закрыто оболочкой условностей, манер поведения – тем, что мы привыкли подразумевать под словом «имидж»…

Ожесточенные, испуганные и обескураженные люди мгновенно демонстрируют, кто есть кто.

– Я же говорил им… говорил… – извиваясь, как пораненный червяк, оператор, назвавшийся Виктором, старательно пытался отползти в сторону, подальше от выбитых взрывной волной окон, за которыми простиралось страшное, сумеречное пространство взлетных полей.

Семен встал с пола, обеими руками держась за голову, гудевшую, словно колокол, по которому со всего размаха ударили кувалдой. Из порезов на его лице сочилась кровь.

Окинув взглядом помещение с перевернутыми кверху дном всеми незакрепленными предметами, он с видимым усилием отнял руки от кровоточащих ушей и склонился над Ладой, которая, как ему показалось, потеряла сознание.

Наумов встал достаточно резко, и крошево битого стекла посыпалось с него, вторя треску разбушевавшегося на улице пожара тонким, жалобным перезвоном.

Оглядевшись по сторонам, он увидел, что на части терминалов продолжают искриться контрольные огни, и, не тратя времени на слова и уговоры, резко поднял за шиворот потерявшего всякое соображение оператора.

– Связь, живо! – приказал он. – И прекрати ныть!

Как ни странно, но его резкость подействовала на Виктора самым благотворным образом. Он энергично закивал, вцепившись дрожащими пальцами в скошенный угол компьютерной консоли. Затем, не издав ни звука, он переместил продолжавшие дрожать пальцы на сенсорную клавиатуру.

Очевидно, взрывная волна смела с крыши здания все тарелки спутниковой связи, но спустя некоторое время операционная система компьютера нашла резерв, оповестив оператора веселым помаргиванием светодиодов над табличкой «подключение резервных линий».

В недрах терминала что-то защелкало, и венчавший его экран внезапно осветился.

– База, говорит космопорт «Северный», – заученной скороговоркой забубнил Виктор, бросив на Наумова торжествующий и уже вполне осмысленный взгляд.

Несколько мгновений в эфире продолжала царить разрываемая треском помех тишина, потом искажения исчезли, и одновременно с прорвавшимся издалека голосом на экране видеоканала появилось бледное вытянутое лицо сорокалетнего служащего из администрации колонии.

– С кем я говорю? – осведомился Наумов, цепко охватив пальцами стойку микрофона, выступающего из скошенной приборной панели.

– Wer bist du?! – Человек на том конце связи потрясенно уставился на попавший в фокус передающей видеокамеры фрагмент скафандра Наумова с нашивкой Военно-космических сил России, болтающийся на плече штурмовой автомат, а затем его блуждающий взгляд переместился на лицо полковника.

– Он спрашивает, кто вы такой, – раздался за спиной Наумова голос Семена. – По-моему, здесь должен быть встроенный автопереводчик, верно? – обратился он к Виктору.

Тот энергично кивнул, поспешив исправить свою оплошность, и в тишину операторской внезапно ворвался ровный, оцифрованный голос, записанный в память машины:

– Отвечайте, кто вы такой, или я прекращу связь!

– С вами говорит полковник ВКС России Наумов.

– Господин Наумов? – Казалось, его собеседник потрясен. – Нас предупреждали о скором прилете нового главы Российской военной миссии, но как вы попали на поверхность Ганимеда? Или я говорю с бортом «Альфы»?