Восход памяти

Илья по-прежнему ухмылялся, не произнося ни слова; лампочки по-прежнему мигали; машина издавала протяжный гул. Кто-то тронул плечо Константина, он обернулся, нервно дернув головой, – Аким настойчиво показывал пальцем в затененный угол комнаты. В темноте Константин разглядел Марианну. Девушка спала, свесив голову набок, на изъеденном молью кресле, заботливо накрытая плюшевым пледом. Она сидела аккурат напротив зеркала, на котором была начертана перевернутая пентаграмма. Ребята, оставив злодея на попечение Валеры, принялись тормошить девушку – без толку, сон вцепился в нее железной хваткой, не желая отпускать.

– Это бесполезно, – подал голос Илья.

Взгляд Константина проследил провод, торчавший из корпуса машины.

– Видишь шнур? – обратился он к Степе. – Выдерни его из розетки! Вырубим наконец эту чертову машину!

Не успел Степа дернуться, готовый исполнить нехитрый приказ, как строгий голос Ильи заставил остановиться:

– Не советую этого делать! Видите ли, в чем парадокс: ваша подруга застряла в Пограничье, в Зазеркалье, так сказать. Я специально оставил ее при себе как страховку, как раз на случай, если вам удастся вырваться из сна. Сейчас она не просто спит. Она обитает на той стороне и все еще дышит исключительно благодаря Вихрю: Вихрь поддерживает в ней жизнь. Отключите машину – умрет Вихрь, умрет Марианна. Поэтому советую меня развязать и позволить завершить начатое. Я, в свою очередь, гарантирую, что при благополучном исходе моей миссии Марианна придет в себя. Только Вихрь способен ее разбудить, при наличии на то желания, моего желания. Как вы помните, сознанием Вихря управляет ваш покорный слуга.

– Да врет он все! – выкрикнул Степа, направляясь к розетке.

– Стой! – остановил его Аким, пристально глядя на Константина в поисках поддержки. – Вдруг мы действительно убьем ее?

Дилемма представлялась неразрешимой.

– Я не собираюсь проверять, врет он или нет – слишком дорого выходит, – упавшим голосом произнес Константин, жестом отстранив Степу.

Он медленно подошел к Илье и, глядя на его торжествующую улыбку, занес кулак и что есть силы зарядил злодею по физиономии. Илья вскрикнул, покачнулся, изо рта хлынула кровь. Илья скулил, морщился, потом сплюнул – выбитый зуб упал прямо на приборную панель. Константин поднял побитого за белесую шевелюру и, не глядя на него в упор, произнес:

– Разбуди ее, ладно?

Все изумленно воззрились на Константина, наблюдая крах ученого.

– Валерий, будьте добры, развяжите, – монотонно произнес он.

Молодой человек медлил. Константином явно двигали эмоции, и Валера не был уверен в правильности принятого им решения. Но взять на себя смелость и поступить иначе, взвалив на свои плечи весь груз ответственности за вероятные последствия, он тоже не решался. Не видя другого выхода, Валера скрепя сердце развязал хитроумный узел.

– Вот и хорошо, вот и ладно, – промямлил Илья, потирая освободившиеся руки.

Машина зловеще гудела, механизм, приведенный в действие, наращивал обороты. Дом заскрипел, задрожал, пол, как будто поднявшись над землей, заходил ходуном. В воздухе запахло гарью, хотя ничто в помещении не горело и не дымилось. Словно они все вновь очутились во сне, только осязаемый кошмар происходил наяву. Все замерли в ожидании бури.

Но… вместо бури явился мрак. В одно мгновение исчезло все и вся, растворилось в густой непроницаемой тьме. Гул машины стих, лампочки на панели управления погасли. Мертвая тишина опустила занавес, положив конец всему… и Вихрю, и… Константин на ощупь подобрался к креслу, где спала Марианна, тронул ее запястье и, не почувствовав пульса, в ужасе застыл. Илья дико, оголтело взвыл, оплакивая Вихрь.

Тем временем Валера, грубо оттолкнув стоявших на пути Акима и Степу, резко метнулся в коридор, шагнув в комнату по другую сторону лестницы, где Константин когда-то обнаружил статуэтки. С отчаянно бьющимся сердцем арборист устремился к балкону. Валера, выглянув наружу, увидел то, что предполагал и чего безумно боялся: на улице под лунным небом царила тьма – ни одного зажженного фонаря, окна близлежащих домов терялись во мраке. А ровно напротив надломленное дерево – то самое, брошенное арбористом дерево – обвисло поникшей кроной на сорванных электропроводах. Кромешный ужас охватил арбориста. В отчаянии он схватился за голову – не каждый день твоя халатность приводит к чьей-то смерти.

Одна только старая цыганка, сидя внизу, забытая всеми, в одиночестве и темноте, сохраняла спокойствие – в душе ее царил полный штиль. Шувихани доподлинно знала – карты не врут никогда.

Глава 28. Заклинаю на смерть